Константин Минин - Благие цели

Сон отступал медленно, вязко. Реальность, как липкую патоку, выдавливала его из тела, заполняя образующиеся пустоты не менее липкими, но гораздо менее желанными ощущениями.

Шея затекла, и дело вовсе не в подушке, теперь она всегда затекала во время сна. Привычная усталость, несмотря на продолжительный сон, наполняла конечности, мышцы, мозг. Утренняя упругость в нижней части тела напомнила о существовании давно не использовавшегося по назначению органа.

Оставалось лишь открыть глаза и загрузить себя в очередной тур игры под названием «Жизнь». Скучной, унылой, давно надоевшей игры.

Влажный ком смятой простыни упирался в бок. Во рту пересохло. Жарко!

Можно открыть окно, но вставать не хочется.

Не хочется вставать. Не хочется открывать глаза. Не хочется просыпаться. Не хочется жить.

В конце концов, жара не доставляет особого дискомфорта, если не обращать на неё внимания. Чего нельзя сказать о мочевом пузыре. Организм, независимо от желаний своего временного обитателя, просыпаясь, втягивал разум в тесные рамки реальности.

Можно сходить под себя. Шах и мат мерзкой реальности, с её законами, потребностями и скукой.

Можно сходить под себя, но что–то мешает расслабить нужные мышцы. Опять реальность, с её условностями и правилами. Она, как невидимый эфир, проникает везде, и всюду оставляет свои следы. Такие существенные, вполне овеществлённые следы.

Нужно вставать. Вновь оно победило. Изо дня в день тело одерживает все новые и новые победы над разумом. Разум служит телу, даже не замечая того, что обслуживает его, а не свои потребности. Разум – раб тела. Раб жестокого и очень властного хозяина.

Тело хочет покинуть постель. Ну, так что же? Пусть оно сделает это по самой сложной для него траектории.

Под злорадную ухмылку свободного человека, спрятанного в слоях готовой к разложению плоти, напряглись передние мышцы живота, пальцы рук ухватились за матрац, напряглись бицепсы, дыхание замерло, чрезмерное напряжение сковало тело.

Мышцы, вернее, то, что от них осталось, не справились с этим простым испытанием, и тело, готовя ответный удар, произвольно уложило на подушку вспотевшую голову.

Волна тошнотворной усталости накатила почти мгновенно, ритмичной болью в висках отражалось биение поднявшегося к горлу сердца, голова закружилась, и многочисленные серые пятна расползлись, закрывая собой обозреваемую часть потолка.

Ощущение, похожее на мимолётный сон… Но это обман, которому нельзя поддаваться. Очень скоро сознание вернётся, принеся с собой неминуемую боль в голове, груди или в какой–нибудь другой части обширного тела.

А ведь так было не всегда.

Когда–то разум и тело были одним целым, и невозможно было с уверенностью сказать, кто чьи потребности удовлетворяет. Здоровый человек не чувствует разницы между своим физическим и ментальным воплощением. Здоровый человек – это цельный механизм, и лишь когда тело из источника свободы и радости превращается в тяжкую ношу и обузу, двойственность человеческой природы становится очевидной.

Боль отступила, оставив на своём месте серую пустоту.

Резь внизу живота усилилась, заставляя мечтать о том блаженном чувстве, с которым отработанная жидкость покидает организм, унося с собой остатки расщеплённых белков.

Пожалуй, стоит согласиться с тем, что сегодня силы противников были равны (вернее, противники были равны в своём бессилии).

Левая рука с трудом ухватилась за металлическую спинку кровати и плавно потянула, переворачивая тело на правый бок.

Серая стена с расширенным дверным проёмом без двери, прикроватная тумбочка с разграбленной аптечкой, специальное кресло с большими колёсами и небольшая фотография в рамке медленно, сменяя белую пустоту потолка, появились в поле зрения.

Взгляд привычно задержался на фоторамке без стекла. Теперь фотография в ней уже не вызывает ни злости, ни уныния, ни жалости к себе. Все эти эмоции исчезли вскоре после того, как исчезло стекло, разбившись о, несомненно, более крепкую бетонную стену.

Фотография…

Фотографии и воспоминания – вот всё, что осталось, всё, что радует, утешает и бередит душу.

В будние дни, тем более в такое время, в супермаркетах мало покупателей. Пустые ряды стеллажей с разномастным товаром, редкие разговоры продавцов вполголоса и плавное гудение холодильников. В выходной их не слышно. Гул людской толпы поглощает всё, и даже звук работающих сканеров на кассе в выходной день кажется значительно более тихим.