Константин Минин - Своя правда

Заметив, что со стороны дивана не доносится никаких звуков, Виктор настороженно спросил:

— Ты слушаешь?

— Да, — ответил Сергей.

— Понимаешь. Ничем иным, кроме, как бесконечной злостью и злобой, я не мог себе объяснить, зачем и почему взрослые люди потратили столько сил, времени, жизней и денег лишь для того, чтобы попытаться убить как можно больше других людей, чтобы причинить как много больше горя, другому ни в чем не повинному народу. Война тогда мне представлялась борьбой света с тьмой, добра со злом, и мы в этой борьбе, бесспорно, были светом. Но эта уверенность продержалась во мне не очень долго.

— Что-то заставило тебя думать по-другому? — не выдержав, спросил Сергей и присел на диване, вслушиваясь в слова Виктора.

— Случилось то, что началась еще одна война. Наша страна ввела войска в другую страну. На нас никто не нападал, никто даже не пытался уничтожать наш народ и наши города, это мы пришли к ним с войной. Я тогда был немногим старше тебя, мне повезло, я не попал на ту войну, а вот некоторые из моих знакомых с нее не вернулись.

— А зачем мы напали на эту страну?

Виктор, прервавшись на реплику Сергея, спокойным голосом продолжил свой рассказ:

— Именно в этом и состоит главный вопрос. Мы на них не нападали.

— Но ведь ты же сказал…, — недоуменно воскликнул Сергей.

— Я сказал, что мы ввели туда войска.

— А в чем разница?

— После этого события я часто задавал себе подобные вопросы, много думал об этом, читал. И знаешь, со временем мне стало казаться, что я начал понимать причины, толкающие людей на массовые побоища. Поверь мне, Сергей, у войны может быть множество благородных и благих причин. Более того у каждой, совершенно у каждой войны за всю историю человечества были свои благие и благородные причины, причём эти причины имелись с обеих сторон.

Виктор вздохнул, перевел дыхание и продолжил:

— Понимание причин войны незаметно для меня самого превратилось в их принятие, я принял войну, если не как благо, то как объективную неизбежность, способную служить благим целям.

— Я не понимаю. По-твоему, война — абсолютное зло, может служить благим целям?

— Да! Война, как и любое другое зло, по природе своей служит благим целям. Более того это касается очень многого! Предательство, измена, банальное воровство становятся не такими уж и аморальным, если смотреть на них с точки зрения возможной будущей выгоды. Все это может служить и, почти наверняка, служит благим целям, вопрос только в том, чьим целям они служат. Но и эта уверенность прожила во мне недолго.

Сергей неодобрительно хмыкнул, продолжая сидеть на диване.

— Став взрослым, однажды я столкнулся с необходимостью объяснить ребенку причины, которые толкают здоровых и с виду разумных людей совершать поступки, которые с точки зрения его детской логики противоречат всем мыслимым моральным правилам. И что ты думаешь? Я был вынужден говорить: «Ну-у-у, ты понимаешь это сложный вопрос…» или что-то вроде: «Пойми мир не черно-белый, в нем много оттенков…» и прочую ерунду. Говоря все это, я понял, что я вру. Вру ему и себе. Именно тогда я понял, что все не так! Зло остается злом, а убийство убийством независимо от того, чем руководствовался человек, совершающий его. И даже, если результатом этого поступка стала во сто крат увеличенная польза для всего человечества, такой поступок был, есть и остается злом.

— Ты хочешь сказать, что никакое благо не оправдывает то зло, которое человек совершает, чтобы достичь его? Поэтому злые поступки никогда совершать нельзя?

— Не совсем так. Я не пытаюсь тебе сказать, что все должны отказаться от злых или нехороших поступков, это попросту невозможно. Мы должны признаться себе в том, что человеку не дарована возможность выбирать между добром и злом. Все, что мы можем сделать, это выбрать между более или менее приемлемыми последствиями наших решений и действий. И именно поэтому зло неискоренимо, оно присуще всем нам настолько, насколько нам присуще стремление следовать своим интересам.

— Следование своим интересам — это и есть зло?

— Нет. С точки зрения человека, совершающего поступок, он не делает ничего дурного, следуя своим интересам, и вот тут наступает самое интересное. Если его интересы совпадают с нашими, то его поступки для нас являются благом и добром, а вот если наоборот, то мы его воспринимаем как зло. Да, конечно, есть общепринятые нормы морали, нарушение которых является злом с точки зрения большинства людей, но суть-то в том и состоит, что следование общепринятым нормам соответствует интересам каждого из членов общества, это создает ощущение стабильности, комфорта и безопасности. Нарушение этих норм воспринимается большинством как зло именно потому, что такие действия противоречат их интересам в более общем, глобальном масштабе. Каждый из нас совершает зло или позволяет злу свершиться в случае, если это прямо или косвенно соответствует его интересам.