Константин Минин - Своя правда

У меня были вопросы, но не было ни одного убедительного ответа на них.

Мои размышления прервало новое уведомление. На этот раз Влад оставил очередной, не отличающийся оригинальностью комментарий к главной фотографии на моей странице.

Так разрешился один из интересовавших меня вопросов.

— Он не собирается останавливаться, — немного невпопад сказала я, одновременно закрывая ему доступ к моей странице, удаляя комментарии и живо представляя себе ожидающее меня невеселое развлечение по поиску и блокированию все новых, создаваемых им аккаунтов-однодневок.

Я сделала свой ход, попутно нарушив его запрет, теперь мне осталось лишь сидеть, молча глядя в монитор, в ожидании неминуемого возмездия.

Мама заглянула в комнату и приветливо поздоровалась с Леной. Странно, что я не услышала, как открывалась входная дверь, впуская ее в квартиру. Она обратилась ко мне, и я, на мгновение отведя взгляд от монитора, что-то ответила ей, попутно отметив здоровый румянец на ее щеках и цветы, пусть недорогие хризантемы, но все же цветы.

«С отцом она что ли встречалась?»

Уютно укладывала я на одну из полочек в своей голове эту мысль, в тот момент, когда сделал свой ход Влад. Он умудрился-таки нанести удар так и там, где я его не ожидала.

Комнату огласил короткий звонок Лениного телефона. Мельком взглянув на экран, она сказала:

— Это он.

Я не сдвинулась с места, давая ей возможность первой прочесть сообщение.

Меня удивила глупость и прямота этого приема. Что он мог ей написать?

«Настя шлюха?»

Ну, и чего он этим добьется? Того, что Лена тоже заблокирует его. Или он собирается всем моим друзьям писать это, а потом в подъезде и на заборах писать начнет. Детский сад какой-то. Я явно переоценила его способности и опасность для себя. Верно говорят: «У страха глаза велики».

Но Лена не спешила показывать мне его сообщение, она, сосредоточено глядя в экран, длинными движениями снизу вверх проводила по нему большим пальцем правой руки, молча всматриваясь во что-то.

Ее молчание было неуместно, и поэтому раздражало меня.

— Ну? Что он там написал? — спросила я.

Спустя некоторое время, Лена оторвала взгляд от телефона и, не говоря ни слова, протянула его мне, давая возможность увидеть экран.

Ожидаемого мной сообщения там не было. Были фотографии, много моих фотографий. Я даже не догадывалась, что они фотографировали меня во время этого… Так много и подробно фотографировали.

— Значит, это один из них.

Не отрывая взгляда от телефона, предположила я.

Лена мне не ответила. Возвращая телефон, я столкнулась с ее прямым, обжигающе холодным взглядом и, не выдержав, раздраженно спросила:

— Что?

— ‎Там нет, — старательно выговаривая слова и не отводя от меня глаз, ответила Лена.

— Чего нет? — все больше распаляясь от ее тупости, продолжала спрашивать я.

— Там нет Максима.

Закончила свой то ли вопрос, то ли утверждение Лена, всем своим видом давая мне понять, что ответа она не ждет. Ей этого не требовалось, она прочла все по моему лицу, и хорошо, что прочла, так как ответить мне ей было нечего.

* Сергей *

Я добирался до квартиры Виктора по освещенным фонарями улицам. Без денег, без лекарств, с похожим на сливу-переросток лицом. Он принял меня без упреков и без расспросов.

Плохо скрывая злорадство, он орудовал ватными тампонами и обрывками бинтов, смоченными в каком-то ужасно жгучем и сильно пахнущем антисептике. Обработав все раны на моем лице, еще больше исказившемся от дополнительных страданий, он заставил меня закрыть глаза и коснуться пальцем кончика носа. Голова болела, но не кружилась, что, со слов Виктора, было хорошим знаком.

Закончив экспресс-диагностику, он спросил деловито-безразличным тоном:

— С дружками встретился?

Я нехотя кивнул.

— Не надо было тебя одного отправлять, — с досадой в голосе сказал он, стоя ко мне спиной и выбрасывая в мусорное ведро испачканные моей кровью бинты и вату.

— Они деньги забрали, но я все верну, — сказал я, стараясь не обращать внимания на боль, раздирающую губу.

— Не надо ничего возвращать! — с тревогой возразил Виктор.

— Просто постарайся больше ни во что не вляпаться. Этого будет достаточно.

В последней фразе я услышал нотки старательно скрываемого раздражения.

«Хорошим хочет казаться!»

Язвительной мыслью отозвался мой мозг на его слова.

— Позвони маме. Она волнуется. Соври, что весь день был у кого-то из друзей, подтягивал хвосты по учебе. У тебя есть друзья?