Евгения Лавренова - Наклонная плоскость

Присаживаяь на кровать и, брав книгу, он тут же вставал и закрывал ее, закуривая тут же тушил сигарету, в этой безумной тревоге он не мог доделать самы простых обыденных вещей, например — сварить макароны. Не дотерпев до пузырьков, Гриша выливал пшеничные ленточки в туалет — его тело хотело быстрой смены положения. Он вспоминал тогда дурацкое выражение «не находить себе места» и удивлялся, как иногда банальные слова бывают до ужаса точны. В один из таких дней он решил прогуляться по Новодевичьему монастырю, благо было недалеко.

Он шел вдоль красных парадных стен Новодевичьего и увидел вдруг Варю. Она стояла в детской шубе с большими пуговицами и в детской кроличей шапке. В его висках застучало, ноги подкосились, и он позволил себе сделать жест и картинно упал на снег. Открыв глаза, он увидел детское белесое лицо с голубыми глазами.

Варя? — как бы с удивлением он узнал свою бывшую одноклассницу, и тогда, лежа на снегу, он решил, что Варя — это его судьба. Он взял у нее телефон и зашагал домой с уверенностью, что наконец спасся.

Варя же совершенно преобразилась. Она все время улыбалась и смеялась, как дура, чем очень удивляла Татьяну Сергеевну, которая в ту пору занималась тем, что ходила по инстанциям, пытаясь выбить себе пенсию по инвалидности. Варя принималась петь невпопад, а по ночам, когда Татьяна Сергеевна наконец укладывалась, она достала краски и пыталась что-то писать. Сюжет в голову как-то не шел, но сам процесс соприкосновения кисточки и бумаги вызывал приятное головокружение. Однажды от возбуждения Варя проковыряла кисточкой дыру в бумаге. Больше недели Варя переживала подъемы настроения, приливы нежности и отчаяния, но Гриша так вот сразу встречаться с судьбой не спешил. Его жизнь вошла в привычную колею. На очередную выставку требовали шар, вернулись друзья, с которыми теперь можно было просто выпить, вернулись интеллектуалки. Гриша вспоминал чистое лицо Вари, но говорил себе, что встречу с судьбой нужно хорошенько подготовить. В конце концов ему стало стыдно и он позвонил Варе. Варя оказалась неожиданно нелюбезной: она цедила по слову, говорила устало, и поскольку Гриша не мог приписать это своему молниеносно действующему обаянию, то этот совершенно не светский тон его изрядно заинтриговал. Он предложил Варе встретиться и погулять, но Варя собрала всю волю в кулак, чтобы отказаться. Гриша сказал себе «ну и ладно», но с тех пор ему как то не пилось, что ж такое, как же так? — роились нехитрые мысли в его голове.

Он позвонил еще раз и пригласил Варю на выставку. Она даже не сказала «спасибо, нет», она просто сказала, нет. Тогда Гриша решил, что обязательно на ней женится. Для чего склеил очередной шар и выписал его в стиле гжель, изобразив среди прочего на шаре монастырь, распростертого на снегу себя и Варю, кормящую голубей. Осталось узнать адрес и вкатить это дело под ноги будущей невесте.

Наутро арт-объект был выставлен на суд. Дверь открыли одновременно Варя в ночнушке с зубной щеткой в руках и Татьяна Сергеевна с новыми немецкими костылями. У Татьяны Сергеевны оттопырилась челюсть, Варя же засмелась и, чтобы как-то скрыть клокочущее счастье, убежала вглубь квартиры из которой, пока они были в деревне, сами собой исчезли тараканы.

Гриша начал ухаживать, Варя доверчиво ходила за ним на выставки в квартиры музыкантов и художников, давала подержать себя за мягкую белую руку, но дальше этого дело не шло. До свадьбы Варя и Гриша ни разу не целовались. Варе даже было стыдно, что она таких строгих правил, но ее милое лицо говорило о том, что поделать с этим она ничего не может. Лучше отрезать Грише руку и отправить ее в глицерин. Вот такой секс ей по душе. Грише она рассказывала про каких то староверов, которых он воспринимал как некоторую пикантную деталь его молчаливой невесты. Гриша долгие годы считал себя атеистом или по крайней мере агностиком, поэтому не мог относится к этому серьезно. Конечно, в трудные моменты он обращался к богу, но сам знал, что делает это потому что слаб, и рассчитывать на свои силы ему тяжело. Верующих без сомнения людей ему в своей жизни встречать приходилось немного, всем им он завидывал, хотя видел, что даже слепая вера не защищает людей от необходимости выбирать, бороться и принимать решения. Варя же выросла на радость папе, который умер за год до их знакомства. Она не сомневалась. Никогда. И Гришу это ставило в тупик, в такой тупик, что он предпочитал в эту сторону мысли не развивать. Все Варины доказательства существования всевышнего были детскими, наивными, глупыми и в такие моменты он понимал, что Варя безнадежна глупа, но не придавал этому значения.