Дэйзи Джонсон - В самой глубине

Когда он не был с Сарой, он ходил за Гретель, пока она проверяла капканы и вешала трупики мышей и жаб на ветряные колокольчики. Она читала ему все книжки, какие были на лодке. Больше всех ей нравилась потрепанная энциклопедия, с убористым, мелким шрифтом и яркими фотографиями. По утрам Сара давала ей уроки, состоявшие – насколько он мог видеть – в чтении этой книги. Многие статьи она помнила наизусть. Например, о русской принцессе Анастасии, которая умерла молодой, и множество человек выдавали себя за нее. Или о Стиксе, одной из рек подземного мира. Она не позволяла ему касаться этой книги, но держала перед ним раскрытой и сама переворачивала страницы, показывая ему все. Больше всего ей нравились обитатели водного мира. Он подумал, что, возможно, они нравились ей потому, что их было легче вообразить в этих местах, чем львов или слонов. Они могли водиться в реке, незримо для людей, сопровождая их по жизни: рогатые киты, акулы, черепахи, форель и лосось. Ей нравились изображения океана, измерения его глубин, иллюстрации того, как образовывались реки, пробиваясь через камни. Ей нравились твердые факты, которыми она выстреливала в него как пулями. Ты знал, что голый землекоп – самый длинный из живущих в наше время грызунов? Что у них есть колонии и королевы, как у пчел.

Я ничего об этом не знаю, говорил он. Ему нравилось, когда она рассказывала о звездах, сгустках светящихся газов, соединяющихся между собой за счет собственных выделений и внутренней силы гравитации. Они существовали парами или группами, изредка по отдельности. Было что-то удивительное в космосе, в скоплениях планет и звезд, пребывающих в постоянном орбитальном движении, в законах гравитационных полей и в том, что мы продолжаем видеть свет давно умерших звезд.

Он отвлекся, и Гретель возмутилась, что он не слушает.

Смотри сюда, сказала она. У животного на рисунке были плотные наросты на спине и боках и мягкое, кремовое брюхо.

Он может жить до ста лет. Она округлила глаза на него. Его возраст можно определить по кольцам на костях. Он может видеть в темноте. У него очень хороший слух и нюх.

О’кей.

Она прижала лицо к самой странице.

Как он называется? – спросил он. Но она ему не говорила.

Это загадка, сказала она. Или ему так показалось.

Как это?

Но она уже отложила книгу и выбежала с лодки.

Сара и Гретель называли все, что приносила река (рыбу, деревяшки, целлофановые сумки), выносами. Люди на лодках были ходячими выносами; трупы – овечьи или птичьи – были дохлыми выносами. Он ждал, когда же река принесет ему его родителей, но она приносила только посудины, нагруженные велосипедами или мешками угля; и баржи с грязными флажками на веревках и побитыми окнами. К берегу причаливали лодки на час или чуть дольше. Все эти люди знали Сару по имени, поглядывали на него с любопытством, норовили схватить и потискать Гретель. Они пили чай или приносили с собой ящики пива, которые Сара вскрывала о борт лодки. У этих людей был заспанный вид, кости выпирали из-под кожи, а на ладонях виднелись отметины от ногтей. Когда Сара спрашивала их, куда они направляются, они отвечали: подальше отсюда. На юг, сказал один из них, как можно дальше на юг. Они рассказывали о шорохах в темноте, о следах на илистых берегах, о чем-то тяжелом на крышах их лодок. Когда она предлагала им остаться на ночь у нее, они отказывались и сами звали их к себе. Потом они отчаливали и удалялись по реке, не оглядываясь.

Наступило резкое похолодание. Палаточные штыри сломались; вода вдоль берега покрылась льдом, птицы падали с ветвей на твердую землю. Пришла последняя лодка. Мужчина и женщина с тремя детьми, которых Гретель собрала вместе, точно овечек, и они последовали за ней. У них были нервозные, беспокойные руки и синюшные лица. Говорили они едва слышно. Сара достала самогон и разлила по кружкам. Женщина уже была пьяна или просто больна. Когда она пыталась говорить, у нее заплетался язык. Оказалось, что у них был четвертый ребенок, мальчик, который пропал. Маркус сидел молча; собственные руки казались ему неуместно большими. Их горе было таким резким, что резало глаза. Сара спросила, зачем они уехали – вдруг мальчик вернется, а их там нет? Но они сказали, что он не слышал половины слов, а понимал еще меньше. Сара дала им с собой всякого добра: курицу, пару бутылок самогона, несколько одеял.

Я не понимаю, сказал он.

Сара собирала кружки. Такого ждать, сказала она, только душу травить. Она харкнула в кулак. Блядские сигареты. Она бросила кружки в ведро с водой для мытья посуды.