Дэйзи Джонсон - В самой глубине

Вставай, сказала она повелительно, вставай-вставай. И он вернул себе равновесие и поднялся на ноги. Ну же. Пошел.

Ему хотелось сказать ей, что он не собирался глазеть на нее, на ее растительность и болтавшиеся груди, что он жалеет об этом. Гретель пританцовывала по тропе, дергая руками крапиву, как будто та не жалила ее, скидывала с ног ботинки, опускалась руками в грязь и закидывала ноги выше головы. На земле была расстелена синяя парусина, на которую они опустили мясо. Маркус начал различать его анатомию. Торчавшие в стороны ноги, ровно срезанный выступ шеи. Рядом лежала холщовая сумка соли. Сара показала ему, как втирать соль в мясо.

Не так, сказала она. И придавила своей ладонью его ладонь, вдавливая в мясо. Сильнее, вот так. Кожа ее была жесткой, большие пальцы, точно лямки кожаного ремня. Они солили мясо до тех пор, пока соль не забилась ему под все ногти; он чувствовал себя так, словно это его засаливали, что это его кожу они дубили, чтобы вода не проникала сквозь нее. Он мельком подумал о том, как это – дышать под водой. Это, наверное, не так уж плохо. Никто тогда уже не увидит его. Он будет жить под водой. Только ведь – он вдруг вспомнил об этом – там был мертвец.

Она снова взяла его за руку. Сильнее, втирай сильнее. Он испытывал неимоверное смущение оттого, что теперь так четко представлял себе, что и где у нее находится. Он попробовал думать о других, более отвлеченных предметах: об умножении, о границах между странами. Она убрала свою руку, и он почувствовал под пальцами срезанный край туши.

Мясо тощее, не как прежнее, сказала она торговке, которая сворачивала им самокрутки. А Гретель тянула ее за рукав.

Я возражаю. Торговка не подняла взгляда от своих рук. Мясо с той же фермы, рядом с топливной станцией. Хозяева их кормят прямо со своих тарелок. Словно малых деток.

В середине мясо тощее, сказала Сара. Оно старое. Я носом чую. Сбавляй цену.

Он знал, что Сара добьется своего. Торговка прищурилась и расставила ноги шире, но Сара оставалась непоколебима как скала. Он подумал, что она наверняка всегда чего-то требовала и не успокаивалась до тех пор, пока не получала этого. Он задумался, чего она потребует от него – и у него свело живот. Может, ему лучше скрыться, пока до этого не дошло? Но он сомневался, что сможет куда-то скрыться от нее. Он ведь был надежно загарпунен.

Ну хорошо, сказала торговка и вскинула руки.

Он увидел, как они пожимают руки, и присел с краю берега. Сара попросила Гретель принести им чаю, и та подчинилась, ворча и хмурясь. Он почти не говорил. Что он мог сказать? Когда Сара спросила торговку, как идут дела, та стала рассказывать о приливных частях реки, где ходили корабли, огромные как дом, и где смещения течений крушили не меньше круизных лайнеров, чем в море; рассказала, как грибок съел носовую часть ее лодки, и ей пришлось месяц кантоваться у сестры в гостиной, пока не починили лодку, и общаться с ее мужем, сквернословом.

Маркус то и дело поглядывал на них и замечал, что Сара смотрит на него сквозь извивы сигаретного дыма. Он почувствовал, как под одеждой у него пищевая пленка сдвинулась с места.

На той неделе тоже случилась напасть, сказала торговка, вставая и потягиваясь.

На крыше кабины Гретель сделала рискованную стойку на руках, закачалась и упала через голову.

А что такое? – спросила Сара.

В прошлый понедельник. Я даже ничего не слышала, а утром вижу, навесной замок сорван. Не знаю, чьих это рук дело, но они вытащили одну из телок – я их иногда покупаю на речной ферме – больше нас с тобой вместе взятых, порубили ее на тропе и забрали себе несколько кусков.

Порубили?

Ага. И птиц нескольких забрали. Пару кур. Тот старик – как его, забыла – ему вечно одних перепелов подавай, так что я всегда держу не меньше дюжины. Почти половина пропала.

А ты на кого думаешь – подростки?

Может. Зла на них не хватает. Не слышу их на лодке. Я сплю вполглаза, иногда всю ночь не сплю. Думаю, услышала бы, будь это детишки. Обычно я слышу, когда они ищут, где бы пристроиться с бухлом.

Маркус пришел из твоих краев. Тоже слышал всякое. Слышал ведь? – спросила Сара.

Да. Он сглотнул, стараясь не смотреть ни на одну из них, и в итоге поднял глаза в небо, задрав голову.

А что ты слышал? – спросила торговка.

Он никак не мог собраться с мыслями. Я не знаю. Кто-то из рыбаков говорил, что по ночам пропадают вещи, и я подумал… подумал…

Он уже был готов рассказать, что он видел в роще в тот день – на краю откоса, в лучах солнца, но при взгляде на лицо Сары подумал, что после их вчерашнего разговора она решит, что он того: тронулся, видит глюки.