Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

— Послушайте, что я вам скажу, — заявил однажды Келлер. — Люди покупают себе автомашины. Но на нашу семейку никакой машины не хватит. Поэтому — да будет у каждого свой собственный транспорт! — Глядь, а за дверью стоят два велосипеда, и на одном из них — сиденьице для маленькой Эвелины.

Младшим мальчикам пришлось подождать до ближайшего дня рождения, а старший, сын Келлера, купил себе подержанный мотоцикл (он работал учеником на производстве). Эльке должна была вот-вот сдать квалификационный экзамен на портниху и уже несколько недель в какой-то квартире играла в супружескую жизнь со своим приятелем.

Когда у Евы выпадало свободное время и погода была подходящая, она вместе с детьми выезжала на велосипедную прогулку: надевала модный пуловер, повязывала голову шелковой косынкой с голубыми разводами и сидела в седле подчеркнуто прямо. Иногда она тихонько насвистывала что-то себе под нос, и мужчины глядели ей вслед, когда она проезжала мимо.

От семейной путевки на четверых в дом отдыха на побережье Ева отказалась. Конечно, отдых пришелся бы ей весьма кстати — как-никак на море да две недели не стоять у плиты, — но кого тогда не брать с собой? На следующий год профсоюзные деятели в транспортной фирме, где работал ее муж, раздобыли для семьи Келлера путевку в Тюрингенский Лес уже на шестерых. Ева была вне себя от счастья. Наконец-то они отдохнут как следует! За старших волноваться было нечего, те даже обрадовались, что побудут одни, зато всех остальных можно будет взять с собой.

Ева купила себе длинную юбку, до пят, и, когда примеряла ее перед зеркалом, восторгу детей не было конца.

— Мамочка, какая ты красивая! — воскликнул самый младший. Ева просияла. И решила наконец вставить зуб вместо выпавшего — давно собиралась это сделать, да все откладывала. Но от заморозки ей почему-то сделалось дурно. Зубной врач посоветовал обратиться к специалисту по сердечно-сосудистым заболеваниям. Она послушалась.

У врачихи вид был серьезный и решительный.

— Отдых необходим, причем немедленно! — заявила она.

Прописав Еве два лекарства, врачиха спросила, когда она в последний раз была у гинеколога. Ева припомнила, сколько лет младшей дочери.

— Четыре с половиной года назад, — ответила она.

— Вы слишком легкомысленно относитесь к своему здоровью, — хмуро бросила врачиха. — Запишитесь на прием, причем как можно скорее.

Второй визит к врачу Ева решила сделать тоже до отъезда.

Ее разозлило, что она не понимала ни слова из того, что доктор во время осмотра говорил своей ассистентке. Врачи всегда так напустят тумана, как будто у тебя бог знает какая хворь, подумала она. Но когда, одевшись, вновь присела к его столу, услышала:

— К сожалению, я вынужден положить вас в больницу. Послезавтра в 211-й клинике для вас освободится место.

Ева пришла в ужас.

— Но мы на следующей неделе уезжаем в отпуск!

— С отпуском, фрау Келлер, придется повременить.

— Но… — начала Ева и запнулась. Потом, уже дрожащим голосом, спросила: — У меня…

— Пока не могу сказать ничего определенного. Окончательный диагноз можно будет поставить по результатам гистологического исследования после операции.

Вечером собралась вся семья. Даже Эльке пришла, вместе со своим кавалером.

— Уж лучше бы меня сразу положили, — вздохнула Ева. — Эти два дня перед операцией — самые страшные. А вы все уезжайте скорее отдыхать, оставьте меня одну.

Когда отец стал укладывать маленькую Эвелину спать, она спросила:

— Наша мамочка умрет?

Келлер вернул путевку в профком.

— Да разве мы без тебя поедем?! — сказал он жене.

Ева лежала в постели бледная, но все же улыбнулась мужу:

— Зато теперь не надо будет бояться, что опять попадусь!

Перевод Е. Михелевич.

— Я устала. Движения вялые, веки слипаются, короче — я ощущаю вполне нормальное желание спать. Освальд, дорогой мой муженек, уже улегся, да и дети давно закончили свою ежевечернюю возню в кроватках. И все же я сварю себе сейчас крепкого кофе — три ложки с верхом на одну чашку, — но не стану ни вшивать молнию в юбку дочери, ни штопать дыру в носке, которую мой милый муженек предъявил мне нынче вечером, а изложу на бумаге, почему я перестала быть директором школы. Я сознательно иду на то, что мои ученики завтра будут стрелять через весь класс бумажными шариками и передавать под партами журнальчики — ведь они наверняка сразу смекнут, что я сплю на ходу; и впрямь, пока они будут писать контрольную, мне придется приложить особые усилия, чтобы, не дай бог, не упасть головой на стол. Я иду на все это, ибо мне важно, чтобы все узнали, каким обстоятельствам я была обязана своими успехами.