Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

Еще все не напились, а вижу — по дороге к нам скачет на лошади еще один. Нахлестывает лошадь, шпорит и кричит во весь голос:

— Полковник, полковник, они идут! Полковник, полковник, они идут!

Он проскакал совсем рядом, только солдаты до того устали, что даже не посмотрели на него. А другие так просто взяли и легли на землю, едва он проехал.

— Далеко они? — спросил его полковник.

— Точно не знаю, — говорит. — Милях в трех-четырех. Я только облако пыли видел.

Хозяйка дала ему два сухаря и воды. Он смотрел на хлеб и воду так, будто не видел их очень давно, и все кланялся и повторял:

— Спасибо, сударыня, спасибо, сударыня, спасибо, сударыня.

Полковник щелкнул каблуками, поцеловал хозяйке руку и приказал, чтоб все садились на коней. А солдатам на дороге крикнул, чтоб они встали. Одни послушались, а многие как сидели, так и сидят, глаза в землю. Одному офицеру пришлось подъехать к ним и скомандовать "смирно". Но они все равно не очень-то заторопились. Потом они пошли по дороге, и я услышала, что тот опять бормочет:

— Будь моя воля, я отпустил бы этих черномазых на все четыре стороны.

А другой цыкнул на него, чтоб он замолчал, а не то их обоих пристрелят. Того за нытье, а его — за то, что он ему двоюродный брат. А потом пригрозил, что сам его пристрелит, хоть он ему и брат. Но все равно тот свое повторял: "Если они янки нужны, так пусть янки их и забирают. Будь моя воля…" А потом его не стало слышно.

Когда они все ушли, я вернулась во двор с ведром и ковшиком. Хозяйка стояла на веранде, смотрела в поле на клубы пыли и плакала:

— Благородная, бесценная кровь Юга, благородная, бесценная кровь Юга.

Просто глядела на пыль, заламывала руки и плакала. Потом вдруг увидела, что я стою и смотрю на нее.

— Что ты стоишь сложа руки? — кричит. — Иди натаскай в бочку воды.

— Зачем, хозяйка? Они же ушли.

— А ты думаешь, янки не пьют? Иди за водой.

— Янки воду носить? — спрашиваю.

А она говорит:

— Да, носить. Ты же не хочешь, чтобы они сварили тебя в масле и съели?

— Нет, хозяйка.

— Вот и ступай за водой, — говорит. — Для янки первое удовольствие поджарить черномазую девчонку и съесть. А куда остальные черные бездельники подевались?

— Они пошли с хозяином прятаться в болоте, — отвечаю и показываю на дом.

— Не тычь пальцем в ту сторону, — говорит хозяйка. — Может, какой-нибудь янки уже тут. И придержи язык, когда они явятся. Только скажи что-нибудь про хозяина и про серебро, шкуру с тебя спущу.

— Хорошо, хозяйка, — отвечаю.

Тут из-за дома выбегает один из наших рабов и говорит:

— Хозяин велел узнать, все прошли или нет?

— А где сам хозяин? — спрашивает хозяйка.

— Да вон у края болота, — отвечает. — Из-за дерева выглядывает.

— Беги назад, скажи хозяину, что пока и половины не прошло, — говорит хозяйка.

Он кинулся за дом и припустил быстрее прежнего. А мне хозяйка сказала, чтоб я начинала таскать воду.

Янки пришли только поздно вечером. Видно, у того солдатика, который увидел облако пыли, не то глаза были острые, не то он не умел верно определять расстояние. Их офицеры въехали во двор точно так же, как раньше офицеры конфедератов, а их солдаты тоже сели прямо у дороги. Я взяла ведро, ковшик и пошла поить их водой.

— Много мятежников здесь прошло? — спросил один солдат.

— Я никаких мятежников не видела, хозяин, — отвечаю я.

— Не ври, — говорит. — Кто же оставил столько следов?

— А это мы, черные, — говорю я.

— Вы, значит, в башмаках ходите? — спрашивает. — Так где же твои башмаки.

— Я их сняла. Они мне ноги натерли.

— Девочка, разве ты не знаешь, что врать нехорошо?

— Я не вру, хозяин.

— Как тебя зовут?

— Тиси, хозяин.

— Они тебя бьют, Тиси?

— Нет, хозяин, — говорю.

А он говорит:

— Я не хозяин, Тиси, и ты мне скажи правду. Они тебя бьют?

Я оглянулась на дом. Гляжу, хозяйка разговаривает с офицерами на веранде. Значит, не услышит ни меня, ни солдата. Я опять посмотрела на него. Ждала, чтобы он еще раз меня про это спросил.

— Они ведь бьют тебя, Тиси, правда? — говорит он.

Я кивнула.

— А чем они тебя бьют?

— Девятихвосткой, хозяин.

— Мы им отплатим, — говорит он. — За каждую порку десятеро умрут.

— Десять домов сгорят, — сказал другой.

— И десять плантаций, — добавил еще один.

— Ну-ка! — сказал ему первый солдат. — Бери ведро и принеси воды!

— Лучше я сама, хозяин. Меня отстегают плеткой, если я не сделаю свою работу.

— Отдохни, — сказал он. — Эй, Льюис, встань!