Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— Остались у тебя патроны? — спрашивает Клэту.

— Еще два, — говорю.

— Что ж, стрельни разочек, а последний оставь.

Он стал на колени, оперся на локоть, а другую руку к губам приложил, чтобы было слышней:

— Мэт, Жакоб, Дин, Дон, по трактору стреляйте.

Они ухнули и выстрелили. Можно было подумать, это налет индейцев… Господи, спаси нас! Клэту глянул на меня. Мы привстали быстренько, дали по выстрелу и хлопнулись на землю. Клэту повернулся боком, приложил руку ко рту: "Эй там, в деревне, — огонь!" Он не договорил еще, а в деревне уж открыли огонь.

Ух как стреляли, откуда только не стреляли! Шериф упал, и тут же все давай палить. Из передней двери, из окошка, в потолок палили… уж не знаю куда. Стреляют и орут во все горло. Я говорю себе: эй, парень, сматывайся-ка отсюда. Бабушка схватить меня не может — держит за руки Тодди и Минни, — а мне только кричит, чтобы не смел уходить, но я подумал: нет уж, лучше я, пока можно, смоюсь, прошмыгнул через кухню — и под дом. Там я сразу пополз вперед. Полз без остановки, пока до крыльца не добрался.

Устроился под крыльцом и вижу: Мейпс, шериф, на дорожке сидит и не может встать. Уж так старается подняться: качается из стороны в сторону, то туда, то сюда. Но без помощи ему не встать, очень он большущий, а я вовсе не собирался ему помогать.

Старики эти все орут и стреляют. Слышно хорошо — шумят-то прямо у меня над головой. Еще я слышу: бабушка меня зовет; его преподобие Джеймсон зовет бога, а все остальные стреляют и орут.

Потом я увидал, как за домом пробирается куда-то Лу. Ползет на четвереньках, быстро так ползет. Остановился вдруг и заглянул под дом. Там темно, он не сразу меня увидел.

— Кукиш, это ты под крыльцом сидишь?

— Да, сэр.

— Тебя бабушка зовет, разве не слышишь?

— Слышу, сэр.

— Иди в дом, — говорит.

Я не ответил. Вовсе я не собирался возвращаться. Бабушка, конечно, потом поколотит, только это ведь не в первый будет раз.

— Ладно, сиди тут, — говорит Лу и ползет на четвереньках дальше. Вижу, в руке у него пистолет. Подполз туда, где Мейпс сидит, раскачивается на дорожке.

— У вас все в порядке? — спрашивает Лу.

— Конечно, — отвечает Мейпс. — Я просто так присел, полюбоваться видом.

— Ваш помощник подал в отставку, — говорит Лу и показывает Мейпсу пистолет.

— Оставьте у себя, — говорит Мейпс. — Еще кто-нибудь ранен?

— По-моему, нет.

Мейпс снова попробовал встать, но очень уж он большой.

— Вам нужна помощь? — спрашивает Лу.

— Больше, чем вы в силах оказать, — говорит Мейпс. — Будете сегодня заменять меня. Правую руку поднимите. Поклянитесь…

— Черта с два, — говорит Лу.

— Все равно я передал вам полномочия, — Мейпс говорит. — И сегодня меня больше не беспокойте.

— Интересно, что я должен делать?

— Сами разберетесь, — отвечает Мейпс. — А меня больше не тревожьте.

Лероя ранило. Несильно, царапина просто, но он развел скулеж, как пес с распоротым брюхом. Льюк велел ему заткнуться, все мы велели ему заткнуться, а он скулит, скулит, скулит, как издыхающий пес.

— Помираю, — говорит. — Помираю. А вам наплевать.

— Если не заткнешься, в самом деле помрешь, — говорит ему Генри. — Вояка из тебя вышел тот еще.

— А чего вы не сказали, что у этих у всех ружья, — скулит он.

— Не сказали, и все, говнюк, — говорит Генри.

Этот снова за свое:

— Помираю…

— Пусть он заткнется, — шепчет Льюк. — Пусть он затнется, говорю.

— Заткнись, — прошипел Генри. Потом слышу, по роже ему съездил. — Заткнись, падло.

Ну, уж тут он и вовсе сопли распустил.

— Я хочу сдаться, — скулит, — хочу сдаться.

— Попробуй отойди отсюда хоть на шаг, я тебе в спину пальну, — говорит Генри. — Влез в дело по уши, сопляк, теперь сиди не рыпайся.

— Мейпс! — кричит Лерой. — Мейпс!

— Заткнись, — говорит Генри и с размаху бьет его по зубам.

— Не надо! — всхлипывает Лерой. И снова: — Мейпс!

— Что? — отвечает Мейпс со двора. Нам его не видно, только слышно. Судя по голосу, он ослаб. Льюк, когда стрелял, не хотел убивать его насмерть, только остановить. — Чего тебе надо? — спрашивает Мейпс.

— Это Лерой говорит. Лерой Холл. Мейпс, я ведь почти ребенок.

— Это печально, — отвечает Мейпс.

— Я совсем еще ребенок, Мейпс, и белый вдобавок, — кричит Лерой.

— И это печально, — отвечает Мейпс.

— Доволен, засранец? — спрашивает Генри.

А тот совсем уж чокнулся от страха. Прямо корчит его всего. Кашляет, слюной брызжет. Если черномазые не знали до сих пор, где мы прячемся, теперь наверняка узнали.