Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— Допьем эту бутылку — и ходу, — сказал Льюк Уилл.

Мисс Мерль уехала и корзины увезла, а Лу пошел на дорогу, к Мейпсу. Прислонились к Мейпсовой машине и глядят оттуда на нас. Я в это время возле самого краешка галерейки пристроился, а мимо меня все ходят за угол дома в сортир. Как раз Сажа вышел из сортира, и я примечаю: нагинается он и берет патроны из коробки, что под домом стоит. Он две штуки взял. Одним зарядил ружье, другой в карман положил. Мы все так делали. По нужде-то, конечно, тоже заодно ходили, но не только по нужде. Клэту нам сказал, где она стоит, эта коробка. И каждый раз, как кто из нас идет в сортир и белые на него не глядят, он нырнет под дом да и вытащит из коробки пару патронов. Никому и невдомек, чем мы занимаемся. Ни Бьюле, моей жене, ни другим бабам, ни даже этому чокнутому Джеймсону. Мы больше всего боялись, чтобы он не проболтался, Джеймсон, за других мы не боялись.

Вскорости после того, как воротился Сажа, в машине радио заговорило. Мейпс открыл дверцу и давай в трубку бубнить. Сперва затрещало, потом чей-то голос услыхали, потом снова затрещало, потом высказался Мейпс. Так оно и шло минутки три: треск, голос, обратно треск, Мейпс. Потом Мейпс повесил трубку на место и вернулся с Лу во двор. Ухмыляется. Да только как-то по-чудному, вроде как втихую, сам себе. Только по одним по глазам видать.

— Добро, — говорит. — Всем собраться здесь.

Стал народ сходиться не спеша. День этот был очень длинный. Солнце садилось. Из бурьяна москиты налетают. Все мы уморились за день, но пока еще не собирались расходиться по домам. Пусть сперва все решится, тогда пойдем.

— Похоже, братцы, поздновато вы расхрабрились, — Мейпс говорит. — Фикс не приедет сюда.

Усмехается. Брылы его так и раздулись. Усмехается и оглядывает нас. Но никто не улыбается ему в ответ — потому никто ему не верит. Не хотим верить — уж больно тяжело дался нам этот день, чтобы все так закончилось.

Джонни Пол заговорил первым.

— Вранье, — говорит.

Джонни Пол стоял от Мейпса совсем близко. Только Мейпсу не хотелось пускать в ход кулаки. Он решил, что будет просто скалить зубы и молчать. Арестовать Джонни Пола и излупить его он ведь мог когда угодно. А сейчас с него вполне хватало ухмыляться Джонни Полу в лицо.

— Говорю вам, все это вранье, — повторяет Джонни Пол, а сам в нашу сторону повернулся. — Ему надо, чтобы мы разошлись по домам. Фикса вы не знаете, что ли? Как это он может не заявиться сюда?

Тут все мы стали говорить, что знаем Фикса и что Фикс как пить дать заявится сюда.

— Как же! — говорит Мейпс и обратно ухмыляется.

— Это он нарочно — хочет сплавить нас отсюда, — говорит Джонни Пол. — Белые нам вечно голову морочат. Поглядите — вон кровь на траве. Это кровь его сына. И вы думаете, Фикс не заявится, когда на траве его родная кровь!

— Как пить дать заявится. — Это Мэт говорит.

— Сдохнуть мне, если не заявится, — говорит Джонни Пол. — Вы поглядите только на то место, где его сын на траву упал.

Поглядели все мы на то место. Трава примятая, и кровь еще видна.

— Сказано вам: не приедет, — Мейпс свое твердит. — Так что валите по домам.

— Брешет он, — Джонни Пол снова к нам повернулся. Потом к Мейпсу: — Слышишь ты, шериф, как я перед всеми этими нигерами вруном тебя обзываю? Может, хочешь засадить меня за решетку?

Мейпс качает головой. Потом говорит и при этом тыкает в Джонни Пола пальцем:

— Тебе хочется героем нынче стать, Джонни Пол… с моей помощью. Но я тебе не помощник.

Мы стоим все и на Мейпса таращим глаза. Что нам делать, как нам быть? Верить-то ему не хочется, даже если и не врет. Накрутили мы себя и без боя теперь не уйдем.

— Не похоже больно все это на Фикса, — с галерейки Клэту говорит. — Никакая сила его нынче не удержит.

— Вот тут-то ты и ошибся, Клэту, — говорит Мейпс, подходит к галерейке и глядит снизу вверх на Клэту. — Я ведь тоже сперва так думал. Потому как, видишь ли, и ты, и я, и остальные, что тут собрались, все мы представляем себе Фикса, каким он был лет тридцать назад. Тридцать лет назад Фикс непременно бы сюда примчался, на ближайшем дереве повесил бы Мату, а остальные храбрецы, что сейчас тут собрались, по домам своим сидели бы, запрятавшись под кровать. Но за последние десять-пятнадцать лет кое-что случилось. Соль и Перец стали играть вместе. И это дело ваших рук, больше ничьих, — говорит Мейпс и оглядывает всех нас. — Только ваших рук это дело. Вы его сварганили. Не нравилось вам, что в одном районе города Соль играет в УШЛ, а в другом районе Перец добивается победы для "Южанина"… нет, как же можно?.. им надо вместе играть. Вы ведь богу молились, чтоб они играли вместе. И вот они играют вместе, и глядите теперь, что получается. Соль едет домой, потолковать с папашей. Жиль — тот белый парень, что заходил во двор, это его ведь называют Соль. Да вы все знаете его, сто раз видели по телику. Съездил он домой и объявил папаше, что он без Перца шагу не может ступить, так же как Перец без него. Он сказал папаше твердо, что не поедет учинять суд Линча над Мату. Он сказал своему папаше, что, если фамилия Бутан хоть один раз просочится в газеты, в американскую сборную ему не попасть. Так-то вот. А кто все это сделал? Да вы это и сделали, — говорит Мейпс и ходит по двору. Ходит, ходит и каждому из нас в лицо засматривает. Постоит, посмотрит на одного, потом дальше двинется и снова встанет и на другого глядит. — Вы все это сделали — сами себе испортили всю музыку. Все просили у бога, чтобы не разлучались Соль и Перец, вот бог и сделал это для вас. И в то же время вы хотели, чтобы бог сохранил вам Фикса в точности таким, каким Фикс был тридцать лет назад, так чтобы в один прекрасный день вы смогли при удобном случае всадить в него пулю. Да только сам бог не может сделать и то и другое вместе. Не скажу, чтобы ему был так уж симпатичен Фикс, просто ему больше приглянулась другая идея — Соль с Перцем заодно. Ну? Чего хотите? Чтобы Соль и Перец играли вместе; или вы хотите, чтоб господь сохранил Фикса в точности таким, как тридцать лет назад, и предоставил вам возможность всадить в него пулю? Валяйте, решайте. Лично я не сомневаюсь, что господь сейчас сидит и ждет, чего вы там решите.