Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— Ты еще помнишь это? — спросила я.

— Так ведь мне же пришлось бегать по всему поселку за тарелкой. Неужели бы я забыл?

Я приготовила ужин, но с ними не села, а отошла в сторонку и опять смотрю на Неда. Нет, все-таки совсем не похож. Ушел мальчик, вернулся взрослый мужчина. У него даже волосы начали седеть. Но потом я поглядела на Ти-Мэна и вот тут увидела сходство. Такой же черный, как Нед, и зубы Неда, и улыбка, и волосы тоже все в крутых завитках. Смотрю на него и словно вижу Неда, когда он был такой же маленький.

Нед пил кофе и рассказывал, почему он вернулся на Юг. Он вернулся учить детей. У нас там, на реке, тогда еще не было школы. Ближайшая школа была в Байонне, но и в ту дети ходили не больше трех месяцев в году. Нед спросил меня, о чем тут говорят люди. Чему их учат проповедники в церквах. Учат ли они тому, чему учил мистер Букер Вашингтон, или тому, чему учил мистер Фредерик Дуглас? Будто я могла знать! Я только знала, что Букер Вашингтон и Фредерик Дуглас были великими людьми и вели за собой очень многих. А чему они учили, я понятия не имела. Мистер Букер Вашингтон, объяснил Нед, учит, что все цветные должны держаться друг друга и работать вместе, чтобы изменить к лучшему свою долю, и уж потом искать единения с белыми. А мистер Фредерик Дуглас учит, что работать вместе должны все люди. Нед всегда верил в учение мистера Дугласа, а после того, как повоевал на Кубе, поверил в него еще больше. Эта земля принадлежит ему, Неду, не меньше, чем белым. И сюда он приехал учить этому.

Я посмотрела на Неда, посмотрела на его жену, которая сидела опустив голову, на детей, которые ловили каждое его слово. Я была так счастлива, что вижу их всех! Они были мне родными, потому что Нед был мне как сын. Но его разговоры меня испугали.

На другой день рано утром Нед сел на лошадь и отправился объезжать наш приход. В первый день он побывал в Байонне, а на следующий — в Креол-Плейсе. Но люди его не слушали. И не потому, что не верили в то, о чем он говорил, а потому, что слишком много на их глазах убивали. И они знали, что за такие разговоры его убьют, а заодно и их, если они пойдут за ним. Проповедники тоже не захотели ему помочь. И сказали "нет", когда он попросил разрешения собирать учеников в церкви, пока не построит школу.

Нед купил дом у дороги и начал там по вечерам учить детей. И еще купил участок на берегу реки для постройки школы. Может быть, когда люди увидят, сколько он готов сделать сам, они присоединятся к нему.

Но белые уже начали следить за Недом. Они знали все о том, куда он ходит и что он делает.

Альбер Клюво уже убил больше десятка людей — и черных и белых. Об этом знали все, да он и сам ничего не скрывал. Всем встречным-поперечным говорил:

— Да, да! Я убивал. Я их порядком поубивал на своем веку.

Он и мне это говорил. И не один раз!

Я теперь брала стирку, а в кухарках больше не служила. Завела лошадку по кличке Голубь и ездила на ней собирать белье. Привозила его домой и стирала во дворе. А воду брала из реки. Сколько угодно хорошей воды, только дорогу перейти. Выстираю, выглажу и снова на своего Голубя — развозить белье. Обстирывала я весь берег до самой Байонны. А вечером, как станет прохладнее, шла на берег удить рыбу. Летом и в теплые зимние дни я удила почти каждый день. Лишнюю рыбу раздавала другим. Но сама ее ела вдоволь. Она полезная — рыба. Рыба и работа. Тяжелая работа может убить, а простая, спокойная работа еще никого не убивала. От такой работы и хорошей рыбы еще никто не умер. Овощи тоже полезны. Рыба, овощи и спокойная, размеренная работа. Много ходить тоже полезно. Теперь люди больше не ходят пешком. А коли не ходишь, так и воды пьешь мало. Хорошая чистая вода и овощи всю тебя очищают.

Когда позволяла погода, я ходила удить рыбу почти каждый день. Переверну ведро кверху дном и сижу себе, пока не наступает пора возвращаться домой. Тогда я складывала улов в ведро и поднималась на берег. Альбер Клюво обычно закидывал свою удочку рядом со мной. Когда река мелела, он закатывал штанины и входил в воду поглубже в реку. Но чаще сидел на берегу и удил рядом со мной. Маленький такой, кривоногий кэджен. Лицо такое, будто его все шилом искололи. А слева на голове проплешина, и кожа там, где волосы были, совсем белая. Сидит рядом со мной и рассказывает о людях, которых убил. Я тогда еще не была христианкой, я приобщилась к церкви, только когда переехала в Семсон, но все-таки повторяла про себя: "Господи, господи, неужто ты его не поразишь? Ты же слышишь, как он говорит, что людей убивал, точно это змеи!"