Ирвин Уэлш - Резьба по живому

— Вот всегда говорят: «Слушайся своих инстинктов», — тихо произносит Франко. — Если б я слушался своих инстинктов, ни один мудак в этой комнате давно бы уже не дышал, — весело улыбается он. — А это было бы нехорошо, — добавляет он, поглядывая на Фрэнсис Флэнаган.

— Это Миллер, Антон Миллер этот, Фрэнк, — заявляет Ларри. Франко чует перегар и прикидывает, что Ларри уже приближается к той чмошной стадии, когда будет талдычить по кругу одно и то же как заведенный. — На том флэту он был как у себя дома. Шон ему задолжал, и Миллера напрягало, что он там зависал вон с той патлатенькой.

Он кивает на Фрэнсис, которая уставилась на целую батарею полных бокалов с вином на столе.

— Зуб даю, это все Миллер.

— Всю дорогу за это слышу, — говорит Бегби.

Потом подкатывает Ча Моррисон с широкой ухмылкой от уха до уха. От него воняет бухлом — видно, вчера наотмечался.

— Этот навоз лучше всего кремировать. Шоб зараза не плодилася, в общем-то.

Франко боялся, что испытает после этих слов острый приступ психоза, — но ничего подобного. Он дышит гладко и даже улыбается Моррисону.

Ча Моррисон не ожидал такой реакции и, кажется, искренне расстроен.

— В курсах, у кого он всю эту дрянь брал? У пидорковатого художничка, — усмехается Ча, манерно выгибая кисть и собирая губы в оборочку, пока обоих обступают люди. — Намалюешь потом мне картинку, сладенький? Кстати, зая, как там погодка в Калифорнии?

— Все это дело меня слегонца притомило, — смеется Франко, — но ты не по-детски взбодрил меня своим чмошным пьяным базаром. Я за всем этим даже соскучился. Погода в Калифорнии просто обалдеть — спасибо, что спросил. А ты щас чем занимаешься? Со школотой товар в «Теско» расставляешь?

— Ах ты говнюк ебучий. — Моррисон шагает вперед, но кто-то крепко хватает его за плечо и отдергивает. Развернувшись, он видит не только Тайрона, но еще и Нелли с парнями из боксерского клуба.

— Советую валить отсюда нахуй, пока ты еще в состоянии, — цедит Тайрон.

Ча что-то мямлит, но боксеры и Нелли уже выпроваживают его на улицу, а Элспет уводит Франко в противоположную сторону. Он замечает Майкла, который подобрался вплотную к причине кипиша.

— А ты молоток, Фрэнк, — говорит сестра, — не повелся на этого злобного ханурика. Никада не думала, что скажу это, но вот говорю.

— Децл самоконтроля творит чудеса, — улыбается он, не сводя, однако, глаз с двери.

Первым возвращается Тайрон и направляется к бару, а почти сразу за ним — Нелли.

— Пусть скажет спасибо, что я тоже, блядь, не вышел. — Джо появляется у его плеча и, глядя на Элспет, продолжает: — А то порешил бы нахуй этого мудака…

— Ну да, дыхнул бы на него или чё? — подначивает Элспет, и они начинают грызться.

К счастью, возвращается Микки с парнями, и благодарный Франко устремляется им навстречу. Микки рассказывает, что они просто позаботились о порядке. Нелли заехал Ча в челюсть, после чего тот поковылял восвояси, так что жесткого месилова удалось избежать.

— Божился, что со всеми еще поквитается, но это все пьяный пиздеж.

— Ништяк. Спасибо, Микки, — говорит Франко: ему почти жалко Моррисона, который так долго выступал в роли его заклятого врага, но его сменили сначала Доннелли, а потом Охотник. — Не хотелось здесь никаких разборок — тока не сёдня. — Бегби хлопает его по плечу. — Надо пойти поблагодарить Тайрона с Нелли. Я тут малехо прогнал на толстяка, когда мы последний раз виделись…

Он уже собирается подойти к барной стойке и помириться, но вдруг видит, как Фрэнсис Флэнаган, украдкой окинув взглядом комнату, прошмыгивает в дверь. Судя по ее поведению, она хочет уйти незамеченной и собралась явно не в туалет. Она же говорила, что надо перетереть. И они перетрут. Сказав, что ему надо отлить, Франко выходит вслед за ней наружу, с радостью сбегая от них от всех. На улице озирается.

Фрэнсис словно растворилась под моросящим дождем. Но она просто перешла на сторону Линкс и срезает путь через парк. Франко бросается за ней и, догнав, идет сзади. Его взгляд инстинктивно опускается на ее жопу. Колыхания задницы на секунду гипнотизируют Франко, но потом он вспоминает беседы с Мелани по поводу объективирующего мужского взгляда и поднимает голову, чтобы зазырить всю фигуру целиком. Он думает о мужиках, которые точно так же будут смотреть на его подрастающих дочерей. Что бы он с ними сделал? Поубивал бы нах. Порвал как тузик грелку. И заполировал воспоминания об этих взглядах пинтой их еще не остывшей крови.