Александр Проханов - Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

Медленно встала. Не чувствуя ног, словно в лунатическом сне, переступая по натянутому над бездной канату, стала подыматься по лестнице. В одном месте покачнулась, едва не упала, но чьи-то сильные, верные руки подхватили ее, удержали на канате. Вошла в спальню. Было темно, но за окном морозно светил фонарь. Убранство комнаты было обведено мягкими тенями. Двуспальная кровать с призрачной белизной подушек. Черный блеск трюмо. Шкаф с высокими фарфоровыми и стеклянными вазами. Полка, уставленная безделушками, сувенирами, с корешками книг. Среди темного ряда книг слабо мерцал золотым тиснением томик Пушкина. Она стояла растерянная, словно забыла, зачем пришла. Но властная мягкая сила направила ее к полке, и голос, сладостный, состоящий не из звуков, а из беззвучных повелений, произнес: «Возьми!» Рука потянулась к полке, огладила корешки книг, остановившись на мягком тиснении, которое под пальцами сыпало золотистые искры. «Возьми!» — повторил голос. Она сняла томик с полки. Просунула руку в глубину и нащупала холодную гладкую сталь. «Как буря, смерть уносит жениха!» — донеслось до нее. Она вынула пистолет. Держала его в свете ночного фонаря. «Делай, как я велю!» — слышала она голос, который доносился из бездны. Она сняла предохранитель и держала пистолет в вытянутой руке, испытывая блаженство оттого, что была свободна от бремени собственной воли, растворилась в благостной, безымянной воле невидимого, дорогого, желанного существа. «Ступай!» — следовал приказ.

Она вышла из спальни. Не опуская руку, держа перед собой пистолет, сошла вниз, все так же балансируя на тонкой струне. Открыла дверь в кабинет. Муж спал на диване лицом вверх. Белел его лоб, белела подушка. На столе были рассыпаны бумаги. Темнел бронзовый бюстик Суворова. «Люблю тебя… — звучал невидимый голос. — Ты чудесная…» Она подошла к дивану, приблизила вытянутую руку к лицу мужа и выстрелила.

Сарафанов садился в «мерседес», намереваясь ехать в Москву на Октябрьскую площадь, где намечалось стечение народа под водительством коммуниста Кулымова, прибытие воинских подразделений генерала Буталина.

— Включи-ка приемник, — попросил он шофера. Голос диктора произнес: «…и как стало только что известно, по уточненным данным, выстрел был произведен из пистолета Макарова в упор, что и послужило причиной смерти генерала Буталина. Жена генерала Нина Буталина не отрицает своей причастности к убийству мужа. В настоящий момент она взята под стражу, и начато следствие. По неуточненным данным, в некоторых подмосковных гарнизонах произведены аресты офицеров. По мнению аналитиков, существует связь между упомянутыми арестами и убийством генерала Буталина».

Сарафанов почувствовал, как в грудь ему вошел острый кол… Остановился в сердце, причиняя невыносимую боль. И нечто огромное, похожее на мокрые непомерные губы, обсосало его и выплюнуло. Боль отпустила. Опустошенный, с глазами, полными слез, он лежал на сиденье. Машина мчалась по утренней дороге в Москву.

Лидер коммунистов Кулымов проводил совещание с секретарями московских райкомов. Совещание проходило в «партийном доме» у Цветного бульвара, в скромном двухэтажном строении, ничем не напоминавшем чопорные апартаменты на Старой Площади, на которых когда-то золотыми буквами было выведено «Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза». Здесь все было скромней и келейней. Было чем-то похоже на заседание коммунальных служб, — так выглядели затрапезные, озабоченные, кое-как одетые секретари. Однако важность совещания делала его историческим. Кулымов так прямо и сказал товарищам по борьбе:

— Не хочу предсказывать, товарищи, но в будущей истории партии наша встреча может быть приравнена к самым выдающимся, переломным съездам.

Он не ошибался. На повестку дня был поставлен один-единственный вопрос — как собрать на завтрашний митинг, посвященный памяти Ленина, максимальное количество народа. Как сделать так, чтобы активисты партии обошли как можно большее количество квартир и собрали на Октябрьской площади, у памятника вождю пролетариата «критическую массу» народа. Такая масса прорвет оцепление милиции. Митинг превратится в шествие. Могучая колонна под красными знаменами, с портретами Ленина и Сталина, с огромным транспарантом: «КПРФ — революционная партия», пройдет по Якиманке, через Каменный мост, мимо Манежа. Неожиданно свернет на Красную площадь и, слившись с крестным ходом и воинскими подразделениями, вынудит кремлевский режим отказаться от власти.