Алена Даль: Живые души. Роман-фантасмагория

© Алена Даль, 2017

ISBN 978-5-4483-6614-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все упоминаемые в тексте имена, названия компаний, организаций, событий и географических объектов вымышлены. Совпадения случайны. Исторические эпизоды не документальны. Диагнозы условны. Оценки субъективны. Сочинение отражает исключительно мнение автора, который не исключает права читателя остаться при своем.

Антон Рубин привык путешествовать налегке. Он никогда не брал с собой много вещей, а только золотую карту и мягкий рыжий портфель, в котором умещалось ровно то, что требовалось молодому мужчине на пару дней, чтобы обустроиться на новом месте. Этот портфель он купил себе «на вырост» с первой зарплаты, как только пришёл работать в «Траст-Никель» десять лет назад. Антон ощущал себя тогда абсолютно свободным, и сегодня, обременённый ответственным постом, важным проектом, а с недавних пор ещё и статусом женатого мужчины, тосковал порою по тем временам.

Теперь рыжий портфель лежал на антресолях в просторной гардеробной его съёмного пентхауса на двадцать восьмом этаже дома №12 по улице Свободы города Верхнедонска.

Заглушив машину, Антон посмотрел на часы – почти полночь – и вышел в голубоватый сумрак подземной парковки, мягко клацнув дверью. Пока взмывал в лифте на крышу, мысленно перебрал перечень выполненных дел и нерешённых пока задач. Перевес был в пользу первых. Всё под контролем. Ну, или почти всё, если не считать досадной заминки с защитниками природы. Нет, он вовсе не против природы, но в данном случае защищался как раз Антон. Отбивался от нелепых нападок местных экоактивистов, вздумавших чинить препятствия его проекту. Кстати, надо будет глянуть ночные новости, служба безопасности доложила, что сегодняшний пикет под окнами офиса снимало местное телевидение.

Лифт замер и бесшумно раздвинул двери, выпустив пассажира на ярко освещённую площадку, устланную гладким, в чёрно-белую шашечку камнем. Сюда выходила одна единственная дверь без номера – его.

Антон вошёл в квартиру и бросил звонкую связку ключей на стеклянную полку. Вспыхнул свет и разлился сигнальными огнями, услужливо предугадывая маршрут хозяина. Дом был прибран и пуст. В стерильной кухне с матовым кубом в углу он распустил галстук и плеснул в пузатый бокал немного коньяка. Вышел на террасу.

Внизу у его ног расстилался мерцающий огнями Верхнедонск – город, в котором Рубину предстояло прожить ближайшие два-три года. Свежий ночной ветерок ласково потрепал Антона по затылку, пощекотал шею. Чрево мегаполиса пульсировало, пронизанное кровеносными сосудами магистралей. По ним, обгоняя друг друга, сновали молекулы автомобилей. Переливались разноцветные вывески, тускло светили сигнальные огни небоскрёбов. Верхнедонск гудел ровным монотонным гулом, состоящим из дрожанья проводов, шороха шин, нервных сигналов клаксонов и какофонии прочих технологических шумов. К этим звукам примешивались радиоволны десятка частот, далёкий рёв самолёта и отчётливые, умноженные эхом людские голоса. Однако по-настоящему шум большого города можно было услышать, лишь возвратившись сюда из глухонемой тишины какой-нибудь захолустной деревушки – всё познается в сравнении.

Антон вернулся в гостиную и включил плазменную панель. На экране, драматически заламывая руки, пританцовывал крашеный блондин в облегающих малиновых брюках. Звук был отключён. Лишь когда за спиной блондина появилась хмурая толпа людей с плакатами, Антон догадался, о чём речь, и прибавил громкость.

– Приезжие дельцы посягнули на самое святое – на наш Чернавский заповедник! – захлёбывался репортёр. – Здесь, на этой площади, собрались те, кому небезразлична судьба реликтового леса, редких, занесённых в Красную книгу животных, судьба всей живой природы и экологическое здоровье Верхнедонска.

Слово дали пикетчикам. Те сбивчиво, но убеждённо требовали прекратить никелевые разработки. Неуклюжий старик в толстых запотевших очках сыпал цифрами и фактами, зажимая под мышкой ободранный портфель. Усатые казаки, наряженные в шаровары и каракулевые кубанки, ощупывали рукояти притороченных к поясам нагаек. Галдели женщины. Белобровый парень выкрикивал в микрофон непечатные слова и призывал всех на баррикады. Был объявлен сбор подписей под петицией. Словом, общественный протест налицо. Народный бунт – бессмысленный и беспощадный!