Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

…Поспал полчаса, несмотря на адский грохот снарядов. По телефону сообщили: враг наступает с северо-востока и с юго-востока, уже перешел минные поля, развивает неослабевающую активность, невзирая на темноту, — проклятое отродье летучих мышей, любящих преподносить ночные сюрпризы!

…Курьер из роты Фрица. Натиск усиливается, адский огонь, очень большие потери, первая линия уже оставлена, организованно отходят в западном направлении, — «организованно» бегут. Повторяю курьеру приказ: Вязьму удержать любой ценой, отправляюсь сам на передовую.

…Бегство с северного участка уже не остановить, в этой метели и темноте невозможно отыскать людей.

…Сообщение курьера: враг объявился с запада, пытается отрезать нам путь к отходу. Значит, все-таки окружили… Новый приказ: Вязьму разрушить, позиции оставить и со всем снаряжением пробиваться на запад. Проклятая славянская орда, ничего не останется вам от вашего города! Мины, бомбы, поджечь все дома!

…Новое донесение: дорога на запад занята врагом, бойня на снежных полях. Фриц! Удо! Лучше бы я не родился и не породил сыновей!.. Будьте прокляты, русские, будь проклят человек, погнавший нас на Восток истекать кровью!

Перевод Н. Бунина.

Впереди простиралось едва различимое во мгле предполье.

Оба англичанина, Джо и Томми, опасаясь, что другие будут недостаточно бдительны, вот уже несколько часов как находились на откосе.

Баварец Губер с несколькими бойцами возвратились из дозора:

— Впереди мертвая тишина.

— А помнишь, еще тогда, в Париже, — сказал Грабе молча слушавшему его Браку, — я уже записался, а потом появился ты… — Они вновь вспоминали прошлое.

Около четырех часов утра пришел командир пулеметной роты Шмидт:

— Сколько вас здесь?

Командиры взводов доложили ему о наличном составе бойцов. Шмидт ушел.

Не слышно было ни одного выстрела.

— Беда, этот холод! — сказал Грабе и закутался во второе одеяло.

Из темноты вновь вынырнул Шмидт:

— Сейчас выступаем. — И обратился к сухопарому берлинцу: — Примешь первое отделение, Макс, и пойдешь выше креста влево. Все остальные двинутся вправо. И живее!

Ложбина ожила. Каждый хватал свои вещи. Грабе крикнул Браку:

— По возможности будем держаться вместе!

Брак вновь почувствовал нечто похожее на сковывавший его прежде страх. Однако все уже спешили вперед, и он двинулся за ними. Они взобрались на откос, с горы затрещали выстрелы, и им тотчас пришлось залечь. Берлинец, пригнувшись, побежал дальше, туда, где сосредоточились главные силы.

Под свист пуль Брак скреб и судорожно вгрызался в каменистую почву, стараясь построить укрытие для головы; вокруг, словно удары бича, зловеще щелкали выстрелы. На мгновенье он перевел взгляд на лицо баварца, лежавшего рядом с ним. Оно было суровым, жестким, но довольным. Брак испытующе посмотрел на Грабе. От неимоверного напряжения тот побагровел.

Грабе почувствовал на себе взгляд товарища.

— Не размышляй слишком много, друг!

С укрепленного кладбища Сементерио их поливали огнем.

Позади кто-то хрипло и возбужденно крикнул: «Кто здесь?»

Они узнали голос Францля.

— Ползи сюда!

— Ранен Петер из пулеметной роты, прямо в живот! — не переводя дух, выпалил Францль.

Позади них несколько раз появлялся Шмидт. Он шел во весь рост, не обращая внимания на огневой шквал. Они крикнули ему, чтобы он пригнулся, но он отрицательно мотнул головой, послал к пулеметам свежие расчеты и вернулся наконец с лопатами и кирками, чтобы бросить их залегшим бойцам.

Над Сементерио забрезжил рассвет. Бойцы усердно окапывались.

Из ложбины, пригнувшись, выбежал Макс.

— Гинц убит! Там, за крестом, и один испанец тоже. Оба пулями в голову!

День уже наступил. Ружейный огонь стих. Над предпольем вырастала стена тумана, горизонт затягивался серыми низкими тучами. Стал накрапывать мелкий дождь, затем он усилился и превратился в проливной. От земли исходил ледяной холод, пробиравший сначала ноги, а потом и все тело.

— Дело дрянь! — зло сказал Грабе. — Здесь, наверху, никогда не бывает по-настоящему тепло. Даже когда сверху палит солнце, снизу несет могильным холодом. Мы в болотах и то мерзли, а здесь уж наверняка околеем. — Грабе продолжал что-то говорить все так же возбужденно. Каждые несколько минут над головами бойцов с воем проносился снаряд, и вслед за этим над Сементерио всплывали черные и бурые облака от разрывов шрапнели.