Ирина Василькова - Водителям горных троллейбусов

— Вы с ней подружитесь. Может, она с вами плакать не будет. Хотите, я скажу, что у вас в характере главный?

— А что?

— Вы боитесь кого-нибудь огорчить. Вы очень деликатный. А я грубый.

— Аня, ну какая же вы грубая! Вы наш добрый ангел!

Посуровела.

— Вы не знаете, у меня есть один плохой качество. Я жадный. Я деньги очень люблю. И золото. Вы думаете, почему золото ношу, а не серебро?

Золото — грубый, горячий, он для грубых людей. А серебро — нежный, таким как вы. Вот поеду домой, вам киргизское серебро привезу. Я уже понял, какой форма нужен — геометрический, строгий.

Любишь золото — и люби. Твое дело, не мое. Ты же Алтынай — золотая. Золотая девочка.

— А хорошо бы стать миллионером. Знаете, такой случай у нас. Один человек, горький пьяница, попрошайка, жил в аул с названием «Плохое место». Бедный такой, куча детей — и вдруг ему наследство. Какой-то родственник клал маленький сумма в швейцарский банк. В 1946 году, на 50 лет, и там указание — вручить десятому внуку. Это в девяносто шестом, значит. А он как раз десятый. И вот приезжали к нему люди из Швейцарии, все в костюмах, на черных лимузинах. И тот пьяница стал миллионер, теперь почетный гость на все свадьбы и похороны. Я вот только не понял, почему чиновники деньги отдали, себе не оставили. Швейцарцы, что ли, наблюдали?

Веселая, прибегает из магазина. Маленький дачный магазинчик, где торгует улыбчивая девушка, — осетинка, кажется.

— Мы с Ирой про вас говорили.

— Ань, ну что про меня говорить?

— Ира спросил, сколько лет вашей хозяйке. Я сказал — она не поверил. Выглядите не на свой возраст.

Комплимент нам всегда кстати, особенно про возраст, только терминология напрягла. Резануло слово «хозяйка». Вроде как она у меня в услужении. Почему-то неприятно — я-то ее как родную воспринимаю.

Как холодной воды за шиворот.

— Лариса Петровна, я вам сейчас в таком сознаюсь, в таком сознаюсь… Вы не будете презирать? Я два месяца жил с бомжами.

— О господи, Аня, как это?

— Ну, это когда я все продал и мне жить было негде.

— А муж, как он допустил?

— А его опять посадили. Через полгода.

— Как? Вы же заплатили сколько!

— У этой, убитый, тетка прокурор оказался, ничего нельзя было сделать.

— И что дальше?

— А дальше я пошел к дедушке и попросил разрешения… ну… это… торговать героином.

Видимо, глаза у меня совсем круглые, и она растолковывает. Действительность куда круче моих представлений о жизни киргизских сиделок. Родом Алтынай не из Оша, а из аула, ближе к горам, где ничего сельскохозяйственного особо не растет. Населению в этой части свободной Киргизии заняться абсолютно нечем, а жить на что-то надо, поэтому надежда только на наркотрафик. Им кормятся практически все. Но… Аня, при чем тут дедушка? Он что, контролирует бизнес? Возит героин на яках? Бред какой-то! Нет, объясняет она, это другой дедушка. Очень честный, ненавидит наркотики и среди членов своего клана это не одобряет. Ах, так это он — глава клана Черной Козы? Словом, Анечкин случай был признан экстремальным, поэтому официальное временное разрешение от дедушки она получила — но дала клятву с этим через два года завязать.

Интересно получается: ей стыдно сознаться, что жила с бомжами, а что наркотики возила — не стыдно!

Короче, на подержанном автомобиле из Таджикистана через горные перевалы (а вы на карту посмотрите, какие там перевалы!) мчится хрупкая женщина с пакетами героина.

— Анечка, и не страшно было?

— Ну да, если снег на перевале, и волки… но больше я милиции боялся.

— И что?

— За два года заработал детям на квартиру. И больше — ни-ни! Дедушке обещал.

Ощущение, что смотрю кино. У меня вообще всегда в порядке с визуализацией, а тут и вовсе — крутые склоны, ветер, поземка, ледяной серпантин, волчьи глаза и гордая девушка Алтынай, вцепившаяся в руль. Маленькая женщина против враждебного мира. Королева юга!

— Лариса Петровна, вы любите красивых мужчин?

— Нууу… не знаю… люблю, наверное… но как-то на этом не концентрировалась.

— А я один раз видел такой красавец! Ну такой! Как персидский принц! Он таджикский наркобарон. У него вилла в горах, большой, как крепость. Прямо дворец, там даже павлины у него — как сказка. И вот он на меня смотрит, а глаза у него с таким ресницам — я прямо дышать перестал, какой красота. И дает мне два пакета героин, по килограмм, и я знаю, что если с таким задержат, то посадят надолго, а он видел, что я боялся, тогда надел мне на шею такой талисман из волчий клык — пока он на тебе, сказал, никто тебя не тронет. И я так и ехал до самый Бишкек, все время щупал талисман, а когда привез — клык куда-то делся, как растаял.