Алан Холлингхерст - Библиотека плавательного бассейна

Вбежав, я не своим голосом крикнул: «Есть кто-нибудь?». Ответа не последовало. Дверь библиотеки — с левой стороны — была открыта, и я осторожно вошел. Казалось, там царит еще больший беспорядок, чем раньше. По главному столу были разбросаны бумаги и вырезки из газет — это я объяснил тем, что Чарльз подбирал для меня материал. Уже направившись к выходу, я с удивлением увидел невесть откуда взявшегося кота, содрогающегося от зевоты. Лежа в Чарльзовом кресле у камина, он на минуту почти неприязненно уставился на меня, а потом отвернулся и, словно позабыв о моем присутствии, принялся себя вылизывать. Это был красивый кот, крупный и изящный, с широкой и в то же время удлиненной мордой и треугольными ушами торчком. Он производил впечатление скорее некоего священного животного, чем домашнего кота, и его немое равнодушие ко мне только усугубило мое чувство неловкости и ирреальности.

Не заходя в столовую, я, предварительно постучавшись и заглянув, вошел в гостиную, расположенную в глубине. Там было пусто и прибрано, разве что на приставном столе остались аккуратно сложенные газеты, корзинка для шитья и деревянный гриб для штопки — вещи, незаменимые в хозяйстве, которое ведет мужчина. Дверь на кухню, куда я раньше не заходил, была открыта. Настенные шкафчики с раздвижными дверцами из матового стекла, керамическая раковина, холодильник «Электролюкс» с закругленным верхом и покрытая эмалью зеленая газовая плита — всё это напоминало иллюстрацию из послевоенного издания «Миссис Битон» [80] Разговорное название популярной поваренной книги «Повседневная кухня», впервые изданной в 1861 году под названием «Книга по домоводству г-жи Битон». , принадлежавшего моей покойной бабушке. Довершали сходство штепсельные вилки из черного бакелита [81] Синтетическая смола одноименной фирмы, применяемая для изготовления электроизоляционных материалов. , исключительно двухштырьковые. Чарльз с Льюисом, очевидно, ели за небольшим столом у окна. Грязная посуда, оставшаяся после скромного обеда, была свалена в раковину.

У меня возникло сильное желание побродить и осмотреть дом, но при этом — на тот случай, если за мной наблюдают — ничем не выдать своего любопытства. К тому же я начал беспокоиться о Чарльзе. Если Льюиса нет рядом, никто не поможет старику, случись у него сердечный приступ. Я не заметил, есть ли в комнатах звонки. Возможно, я в доме один — если не считать кота и покойника. Мысль эта показалась мне не такой уж и мрачной. Я не спеша вернулся в прихожую и мельком взглянул на картины. Дойдя до лестницы, я остановился и принялся разглядывать небольшой эскиз портрета драгомана — всего несколько беглых штрихов, обозначающих тюрбан, улыбку, меч и туфли с загнутыми кверху носками. Обернувшись, я увидел, что сзади движется какая-то фигура. Сердце у меня ёкнуло и сильно забилось, но тут я понял, что просто повернулся лицом к потускневшему старому зеркалу, в которое смотрелся в прошлый раз. В темноте отражение казалось еще более таинственным, да и нервозность усиливала мой испуг. Не став задерживаться, чтобы посмотреться еще раз, я начал подниматься по лестнице.

Я никогда не носил ни туфли с металлическими набойками, ни скрипучую обувь, предпочитая повсюду рыскать неслышно. Однако сама лестница так жалобно скрипела под ногами, что идти крадучись было невозможно, и я смело, шагая через две ступеньки, поднялся на второй этаж. В тишине, стоя на верхней площадке, я услышал другой глухой звук, слабый, но гулкий, и чей-то неясный голос. Казалось, он доносится из комнаты в глубине дома, над гостиной — то есть, подумал я, скорее всего, из спальни Чарльза. Мне не хотелось прерывать какой-нибудь тайный ритуал, но я действовал исходя из более обоснованного предположения, что наверняка случилось нечто серьезное. Поначалу, когда я распахнул дверь и вошел, невозможно было понять, которая из догадок оказалась правильной.

— Чарльз! — громко позвал я.

— Ради Бога! — В ответе, прозвучавшем где-то совсем рядом, слышалось отчаяние. — Откройте эту чертову дверь… прошу вас!

Не успел я сообразить, в чем дело, на что вряд ли потребовалось больше секунды, как снова раздался тот приглушенный стук, который я слышал раньше. Подойдя к небольшой двери, я подергал за ручку и мгновение спустя с трудом повернул медный ключ. Дверь запирали редко, но замок, к счастью, еще работал. Чарльз был не очень рад. Он отошел к противоположной стене комнатки — очевидно, гардеробной — с комодом, открытым платяным шкафом и угловым умывальником, к которому и прислонился — побагровевший, с развязанным галстуком и расстегнутым воротничком, перепуганный и в то же время явно взбешенный. Старик напоминал мне боксера, загнанного в угол, но считающего своим долгом перейти в решающую и роковую атаку. Меня он не узнавал.