Алан Холлингхерст - Библиотека плавательного бассейна

Вообще любить Артура — значило постоянно что-то интерпретировать, заниматься своего рода творчеством. Общаясь, мы почти не употребляли слов: в ответ на мои мудреные замечания он дулся, считая, что я пытаюсь его унизить, и необходимость идти на компромисс и подчиняться чужой воле порой ввергала меня в оцепенение. Однако всё остальное время мы только и делали, что строили догадки — и всё решали вдвоем. В воздухе погруженной в темноту квартиры носились сделанные нами намеки. Тупость и обидчивость иной раз бывали невыносимы. Но зато в сексе Артур избавлялся от своей неуклюжести. Вот и в ту минуту, когда я ласкал его кончиками пальцев, он, задыхаясь и сгорая от страсти, проявил способность преображаться. Как-то незаметно сбросив одежду, он лежал, открыто притязая на то единственное в своей жизни, в чем никогда не ведал сомнений. Вряд ли он научился всему этому у моих предшественников, которые снимали его где-нибудь в баре, ебали его и наёбывали. Дело было в некой особой способности отдаваться, и когда Артур исполнял все мои прихоти, становилось ясно, что нет для него ничего важнее этого таланта. Тем тяжелее приходилось мне потом, когда вновь проявлялась обидчивость и я очень хотел, чтобы он ушел.

После того как Джеймс снял у Артура швы, мы вместе поехали на метро в «Корри», позволив Артуру заниматься… всем, чем он занимался в мое отсутствие.

— Думаю, он почти все время смотрит телек, — сказал я.

— Неужели он совсем не читает? — спросил Джеймс.

— Однажды он попросил меня купить комиксы из «Военной иллюстрированной серии», но я просто не смог заставить себя обратиться с подобной просьбой в наши местные газетные киоски.

— То, что неудобно покупать «Аполло» [52] Журнал для художников и коллекционеров произведений искусства. , «Татлер» [53] Светский журнал. и «Джи-Кью» [54] Модный журнал для мужчин. , я еще могу понять — но, по-моему, киоскеры привыкают к самому необычному сочетанию вкусов. Им приходится терпеливо наблюдать, как дети судорожно листают «Мен Оунли» и «Пентхаус» [55] Журналы для мужчин. и в конце концов покупают «Бино» [56] Еженедельный комикс, преимущественно для мальчиков. и журнал для поклонников группы «Бакс Физ». К примеру, на днях я видел, как один субъект купил «Спенкин Таймс» и «Яхтсмен-любитель».

— Не так уж это и странно… ведь спенкер — это какая-то веревка или что-то в этом роде, да?

— Кажется, парус — как в последней строчке одного лимерика: «привести к ветру топсель и спенкер».

Отъехав на несколько ярдов от станции «Куинзуэй», поезд резко остановился.

— Смог бы ты когда-нибудь взять веревку и хорошенько кого-нибудь выпороть? — спросил Джеймс в воцарившейся неловкой тишине.

— Только не всерьез. Время от времени я задаю трепку нашему юному другу, но…

На самом-то деле, напившись однажды ночью и вспомнив тот вечер, когда ко мне клеился польский рабочий, который уговорил меня отхлестать его по заднице толстым кожаным ремнем, я заставил Артура встать на колени и свеситься с угла кровати и несколько раз ударил его своим старым тканым форменным ремнем, сохранившимся со школьных времен. Я знал, что он позволил бы мне продолжить, но, хотя и пришел в возбуждение, прекратил порку.

— Я просто не понимаю, какой в этом смысл, — посетовал Джеймс. — Неужели Артуру это нравится?

— По-моему, он отнюдь не против. У него ведь при этом встает и всё такое прочее.

Поезд тронулся, и человек, сидевший по другую сторону от Джеймса, обеспокоенно поднял голову. Мы с Джеймсом по старой памяти частенько принимались хвастливо обсуждать извращения, чем занимались еще в Оксфорде, когда фланировали под ручку по Корнмаркет-стрит среди простых людей (как мы до известной степени иронически их называли) и громко отпускали насмешливые замечания по адресу приглянувшихся нам парней из города: «Вон в того я по уши втрескался», «Я невысокого мнения о твоем, дорогой», «Только посмотри на эту попку!». Джеймс сотворил себе кумира в лице грузного чернокожего юнца с золотым передним зубом и чудовищным висячим членом.

— Каков он на самом деле? — спросил Джеймс, когда поезд сбавил скорость перед станцией «Ланкастер-Гейт» и шум сделался прерывистым. — Человек-то он хороший?

— По-моему, даже очень хороший. — Меня страшно угнетала необходимость умалчивать о подоплеке столь странной ситуации и о том, почему Артур, лишенный инициативы, заделался затворником. — Во всяком случае, очень хорош в постели.