Алан Холлингхерст - Библиотека плавательного бассейна

Вернулся Фил, ухитрившийся не расплескать пиво в толпе. У меня так пересохло во рту, что, когда я пил, алкоголь, казалось, просачивался в мозг прямо сквозь нёбо.

— До скорого, дорогой, — сказал Стэн, поняв, что нам сейчас не до него, и меня, как всегда, на мгновение глубоко взволновало ласковое обращение, услышанное из уст настоящего мужчины.

Фил смотрел, как он неторопливым шагом движется прочь.

— Там, у стойки, какой-то тип схватил меня за хуй, — сказал он тоном, в котором постарался сочетать удовольствие и негодование, в результате чего эти слова прозвучали безучастно, как простая констатация факта. Я выпил, а потом поцеловал Фила, выпустив ему в рот струйку холодного пива, однако он так удивился, что почти всё вылилось обратно и потекло по его подбородку. Обнимая его, я сумел выжать пот из его футболки в том месте, где она прилипла к ложбинке спины, — поэтому я отобрал у него стакан и помог ему снять мокрый предмет одежды. Воздух становился всё более влажным. Все раздевались, и те, кто прикасался друг к другу, могли снимать пот пальцем, как сливки.

Я взял Фила за руку и повел за собой. В клубе имелись потайные уголки, удаленные от танцплощадки: подвальные тупики, закоулки, напоминавшие склепы, с их тусклым освещением и едва заметной, чисто английской сыростью, совершенно не похожей на тропическую влажность, порожденную жаркой погодой и толпой танцующих. Навстречу нам попались Джон и Джимми — сладкая черно-белая парочка. Они уже много лет жили вместе, Джон — привлекательный блондин, Джимми — до слёз красивый малый с ленивыми, насмешливыми глазами. Мы стояли, громко перешучиваясь, причем Джимми, как обычно, крепко обнимал друга, прижавшись к нему сзади: так, волоча ноги, они, бывало, и ходили целыми часами, неразлучные, любящие домашний уют и тем не менее смешливые, компанейские. Всегда готовые заставить всех дурачиться и веселиться, они вполне могли бы стать заводилами в танце конга [155] Кубинский групповой танец африканского происхождения; танцующие движутся гуськом, вплотную друг к другу. , но в то же время глубокая привязанность друг к другу делала их неприступными. Я знал, что в них есть нечто такое, чего всегда недоставало мне. Они слегка приласкали Фила, выразив шутовской восторг, когда тот зарделся, но понял, что не сможет противиться. Джимми поднял руку парня так, словно он только что победил в боксерском поединке, и заставил его поиграть бицепсом и трицепсом, а потом, под короткую бравурную каденцию смеха и абсурда, они направились дальше.

Мы зашли в часть зала, отгороженную аквариумом, с удобными скамьями вдоль стен, очень низкими, со столиками по колено, уставленными пивными стаканами. Оттуда, где мы сели, сквозь аквариум открывался несколько искаженный вид на танцплощадку: сбоку на поверхность воды непрерывно поднимались пузырьки воздуха, а крошечные рыбки — казалось, что нервно — метались из стороны в сторону, когда толстое стекло сотрясалось от музыки. Дно аквариума находилось на уровне глаз и лежало перед нами, точно миниатюрный ландшафт: живописные скалы, возвышающиеся над розовато-коричневым песком, и розовый домик, похожий на вокзал в какой-нибудь французской деревушке, с зияющими провалами дверей и окон, куда рыбки никогда не соизволят заплыть. При взгляде снизу на поверхности виднелись отблески мягкого света ламп, из-за которого вода казалась неестественно густой, как ликер. Сквозь эту оцепенелую, замедляющую движение среду было видно, как кружатся, трясутся и подпрыгивают танцующие, удивительно проворные и разобщенные.

— Всё нормально, милый?

Фил кивнул.

— Чертовски жарко, — сказал он, проведя рукой по груди и животу, а потом изумленно посмотрев на ладонь

Это был один из тех случаев, когда я не знал, что и сказать ему: мы сидели рядышком, развалясь, и хлестали пиво. А пиво там хранили настолько охлажденным, что стаканы сразу запотевали, делаясь скользкими от собственного холодного, влажного налета. Когда Фил внезапно сунул руку в боковой разрез моей безрукавки, я едва не задохнулся от шока — словно холодной водой окатили во время шумной возни в душевой, или зимой, на улице, дотронулись под одеждой руками.

Неподалеку сидели двое и, насколько я понял, говорили о нас так, чтобы привлечь к себе внимание: почти соприкасаясь головами, с долгими взглядами, многозначительными улыбками, кивками. Я удивленно поднял брови, узнав мальчишку, Арчи, которого приводил домой несколько месяцев назад. Единственный полусонный глаз придавал ему вид опытного распутника, хотя он был еще юнцом лет шестнадцати-семнадцати, то есть несовершеннолетним и оттого тем более привлекательным для гомиков. За то время, что мы не виделись, он изуродовал себя почти до неузнаваемости: волосы были прилизаны при помощи целой банки геля, черные губы лоснились от сиреневой помады. Сказав что-то своему собеседнику, он встал, подошел к нам и с видом человека, собирающегося посекретничать, уселся рядом со мной.