Лев Воробьёв - Перед жарким летом

В окне — залитая светом прожекторов Дворцовая площадь. Глянул на часы, время остановилось. Присел на скамейку и невольно стал рассматривать ближайшую картину.

Голландец Поттер, «Наказание охотника». Это была и не картина, а картинки, объединенные сюжетно, вроде комикса. Вот собаки насели на огрызающегося вепря, ему предстоит неотвратимый конец. Вот охотник и собака травят объятого ужасом зайца и будто слышишь его последний крик. Недавно доказали, что заяц не грызун, а произошел от копытных, от более высоких родичей, ближе к приматам. Вот обезьяна, попавшая в западню, и у нее-то почти человеческое лицо, искаженное страхом. Но все перевернулось. Охотник, связанный и беспомощный, перед судом зверей. Приговор жесток: собаки, изменницы клану животных, повешены, а хозяин — на чудовищном вертеле и скоро превратится в лакомое 6людо. Выписано детально, яркие, невылинявшие краски. Назидательно, но проникновенно и правдиво.

В верхнем углу полотна была еще картинка, разъясняющая, почему схвачен охотник. Так захотели античные боги, ареопаг: кровь за кровь. Сзади бородатый правитель, вернее всего Юпитер, а впереди прекрасная белокурая богиня Диана, покровительница охоты. Но и заступница зверей, мстительница человеческому роду. Диана. Такой на берегу Москвы-реки представилась ему Лёна, впервые. Слишком долго Косырев и шагу не ступил навстречу, катился назад. А теперь? Не уловила ни мучений, ни поворота, который назревал, а после Речинска только и пришел.

Любовь обманутая — это ненависть: месть за себя похлеще мести за других. Но тогда надо звать не Дианой, а греческим именем, жестоким и твердым. Какое имя? Вертелось и не давалось, многочислен сонм античных богов. В этом вдруг сосредоточилось все. Игра придуманного предрассудка: вспомнит, все будет хорошо.

Ну, никак, никак.

Проводя подопечных, экскурсоводы обязательно показывали Поттера — для неискушенных здесь было ясное движение, как в фильме, отсюда можно подняться и к более высоким материям. Сидя в уголке, Косырев внимал — надеялся, назовут имя.

Привели финнов, молодых, в спортивных костюмах. в ярких шарфах. Их не смущала музейная тишина, громко разговаривали, жевали резинки, Экскурсоводка, легко поворачиваясь на лакированном полу, не без юмора рассказала о перипетиях. А об ареопаге ни звука. Финны, бесцеремонно тыча пальцами в картину, что-то разъясняли друг другу — видно, не все понимали по-русски.

Потом притопали солдаты и бодро запахло сапогами. Снова интересный рассказ уже другой экскурсоводки, а об ареопаге — будто его и нет. Солдаты тоже поразглядывали, не пренебрегли и белокурой богиней. Но это — вне связи с судьбой охотника.

Время близилось. Эрмитаж угасал, надо было идти. Из этого дворца жестоких царей, теперь принадлежащего нам. Из дворца Екатерины и других, со шпицрутенами.

И тут он вспомнил — Артемида! Простерши руку классической красоты, она безмолвствовала. Она не была повинна ни в чем, ведь над ней и над греческим Юпитером-Зевсом господствовал Хронос, Время.

Он вышел на холодную Неву, в снеговую круговерть. Вспыхивали ледяные искорки, снег падал на набережные, лепился на шпиль Aдмиpaлтeйcтвa и совсем не верилось, что будут белые ночи. Но за углом открылась Дворцовая площадь, строгая и мужественная, залитая светом. Косырев вдохнул просторный воздух. Пора, он вошел в телефонную будку.

— Да! — энергичный женский голос.

— Можно Елену Петровну?

— 0реханову? Она, видите ли, переехала. Вышла замуж.

Он бросил трубку на рычаг как раскаленную.

Зачем ее письмо? Освобождайся молча и тем вернее. Отомстить за унижение? Он здесь, и он должен увидеть ее. Посмотреть в глаза. Косырев набрал номер Николая Николаевича.

— Анатолий? Хм, а ты оказался прав. Ореханова была у меня.

— Она вышла здесь замуж.

— Да ну? Не может быть. Какое замужество?

— Ты плохо осведомлен. Не знаешь ее телефона? Или адреса?

— Н-нет, Да ты откуда? Здесь? Может, встретимся...

— Никак не могу, уезжаю. Обещание помнишь?

Вот незадача. Но железное упрямство не сломалось. Снова позвонил на Фонтанку.

— Да!

Тот же энергичный голос и можно было представить владелицу — женщину небольшого роста, с мускулистыми ручками.

— Простите, пожалуйста. Это я звонил, только что. Вам не известен телефон Елены Петровны?

— Не знаю, к сожалению. По-моему, у нее нет телефона. И адреса, видите ли, не знаю. Какой-то новый район.

— Ах, черт возьми. Простите, когда она...