Александр Маркин - Дневник 2006–2011

Гипнотическая, блядь, отчизна.

23 декабря

Был на дне рождения у К… Кроме меня, там были только немцы. Сперва немцы обсуждали разорванные мениски, потом бельгийские комиксы, я слушал их и сгибал и разгибал коленки, сначала левую, потом правую, а потом сказал, что хочу спать, и пошел домой.

4 января

Ездили в Сильс-Марию, видели дом, в котором жил Ницше. Обошли озеро, много снега бирюзового цвета. Я не знаю ничего более сообразного моей природе, чем этот кусочек высшей земли. Растиражированные миллионными тиражами горы и Сильс навевают тоску, но огромные замерзшие водопады по пути из Кура в Санкт-Мориц впечатляют.

7 января

Газпром перекрыл газ в Европу, тысячи немецких бездомных замерзнут насмерть. Страдавшая старческим слабоумием старушка заблудилась ночью в Тюрингском лесу и умерла. В прошлом году, помнится, тоже был адский холод, и в позапрошлом, и три года назад пенсионеры замерзали насмерть в Англии, Франции и Италии, или это было четыре года назад, летом, когда стояла адская жара?

8 января

Снова гуляли по тропе Мендельсона в Лаутербруннене; хотел сфотографировать замерзший водопад, перелез через какое-то ограждение и чуть не свалился в черную бездонную пропасть. Потом забрались на холм и смотрели оттуда соревнования горнолыжников. На высокогорных станциях толпятся туристы, в горах от белизны становится дурно.

14 января

Поднялись на Крю-де-ван. Там было очень романтично. Внизу было солнце, прекрасные картины зимней природы — черная река, в которой отражались похожие на огромные диковинные кораллы заснеженные деревья. Мы три часа поднимались наверх, проваливаясь по пояс в снег; когда мы уже были почти наверху, вдруг повалил сильный снег и опустился туман, мы, правда, успели увидеть горного козла, стоявшего на скале. Впадина, ради которой мы поднимались, была словно заполнена до краев молоком, ничего не видно, иногда мы неожиданно натыкались на таблички: подходить к краю опасно, здесь сорвался вниз человек, вечная ему память. Темнело, а мы все никак не могли найти дороги вниз, началась метель, я сказал, что, если не получится спуститься вниз, то нам придется обняться и согревать друг друга всю ночь, возможно, мы умрем, мы были насквозь мокрыми, идти никуда не хотелось.

16 января

В декабре, за день до отъезда, был у Дениса, сказал Ане: завтра уезжаю, она ходила за мной весь вечер и говорила: Саша, не уезжай, потому что мы тебя очень любим; кто ее этому научил — что она может знать о любви? Потом она спросила меня, буду ли я плакать, если она меня ударит; я сказал, что буду, тогда она ударила меня ногой со всей силы и радостно закричала: А теперь плакай! Плакай, Саша!

20 января

Проводил приятеля в Москву. По дороге в аэропорт, в электричке, он отвернулся и плакал, думал, наверное, что я не замечу.

22 января

Дольки красного апельсина цветом напоминают синяки.

23 января

Сначала случается что-нибудь из ряда вон выходящее. — Тринадцатилетняя Рамона из кантона Ааргау приходит в больницу. У нее сильно болит живот, она думает это аппендицит — Егерь инспектирует лес под Берном и натыкается на неизвестную ему землянку — оказывается, что Рамона уже 9 месяцев как беременна, это не аппендицит, а младенец, а она ничего и не заметила! — егерь обнаруживает в землянке подозрительную женщину с черными руками и сразу же понимает: это немка из Потсдама, пропавшая без вести 12 лет назад во время экскурсии к Рейхенбахскому водопаду — одноклассник Рамоны, от которого она забеременела, отказывается признать себя отцом, они с Рамоной пользовались презервативом — немка отказывается вылезать из землянки; егерь тем временем отмечает про себя, что она прилично и чисто одета, наверняка ходит мыться к местным — в газетах и по телевизору журналисты, политики, знаменитости, эксперты, родственники, друзья, друзья друзей и знакомые друзей друзей обсуждают, насколько реально забеременеть в 13 лет, обсуждают надежность презервативов нешвейцарского производства, обсуждают, как это можно 9 месяцев не замечать беременность, как учиться в школе и при этом воспитывать ребенка — можно ли прожить в землянке 12 лет, можно ли иностранке жить в лесу, если у нее нет вида на жительство и разрешения на работу, обсуждают, как это она могла питаться грибами и ягодами в лесу под Берном, не сообщив ничего пильцконтролле и миграционсамту — Рамона получает письмо со словами поддержки, немка прислушивается к голосам из космоса — мать тринадцатилетнего отца не выпускает его из дома и не разрешает навещать ребенка, запирает в комнате, отнимает телефон и компьютер, сестра немки приезжает из Потсдама в Берн посмотреть на сестру, но та убегает и прячется в землянке — инстинкты побеждают, молодой отец сбегает из-под домашнего ареста и обнимается с Рамоной и малышом перед теле– и фотокамерами в прямом эфире, вряд ли они долго будут вместе, но вместе со всей страной надеются на лучшее — космические голоса разрешают немке встретиться с сестрой, она вылезает из землянки, они обнимаются перед телекамерами и дают эксклюзивное интервью, сестра и вся Швейцария надеются, что немка поедет домой — через год будет проведен общенациональный референдум о том, можно ли школьницам рожать в 13 лет, или сначала нужно закончить школу, и еще один — о том, можно ли немкам жить так подолгу в швейцарских лесах и есть швейцарские грибы, немецкоязычные кантоны голосуют против, франкоязычные кантоны голосуют за — тест на отцовство показывает, что Рамона забеременела не от одноклассника, а от старшеклассника — немка из леса не узнает своей родины, многое изменилось в Германии за 12 лет, и бросается под поезд.