Антон Леонтьев - Гордость и преступление

Телохранитель произнес:

— Сэр, все же, быть может, я смогу сопровождать вас. Незаметно, так, что никто не обратит внимания…

Окинув шкафообразного телохранителя взглядом, Питер заметил:

— Так, что никто-никто не обратит внимания , говоришь? Понимаешь ли, Тони, если я и смогу еще замаскироваться, то ты — нет! Журналюги, парочка которых всегда ошивается около Букингемского и Кенсингтонского дворца, где мы намереваемся прогуляться, могут не узнать меня. Но ты ведь тоже личность медийная. Они непременно узнают тебя и поймут: если здесь ты, то, следовательно, где-то поблизости и я! А мы ведь этого не хотим?

Тони, качнув толстой шеей, сказал, что нет, не хотим.

Вика отметила, что Питер умеет найти нужные слова, чтобы убедить людей пойти против их убеждений — истинный принц!

— Значит, ты отпустишь нас и проведешь эти несколько часов по своему усмотрению. Если тебе будет надоедать твой братец Арчи, скажи, что вместе с нами и что не можешь говорить — он все равно проверить не сможет, а я позднее все подтвержу. А в полночь встречаемся неподалеку от российского посольства. Ты меня понял?

— Да, сэр, — буркнул Тони.

Питер расплылся в улыбке:

— А раз так, Тони, то прекрати называть меня «сэр», а зови, как мы давно договаривались, по имени. Уверяю тебя, все будет хорошо!

И все же Вика испытывала сильный дискомфорт, заставлявший ее мелко дрожать, когда Тони высадил их около «Лондонского глаза», знаменитого гигантского колеса обозрения в районе Ламбет на южном берегу Темзы. А что, если их узнают?

Хотя она сама была в несколько старомодной шляпе, найденной в одном из многочисленных шкафов коттеджа, и в огромных солнцезащитных очках.

Питер же, критически рассмотрев себя в зеркало, сказал, что одной бейсболкой, натянутой по уши, и очками не обойдешься, и принял радикальное решение: он сбрил бороду, оставив, однако, длинные бакенбарды и опускающиеся вниз, в стиле семидесятых, усы.

— Если бы побрился полностью, то опять же стал бы легко узнаваем, ведь бороду я ношу всего пару лет. Кстати, если бы ты знала, как меня ругает за это бабуля! Она терпеть не может бородатых мужчин, на что я всегда отвечаю, что ее дед, его величество король Георг, тоже был бородатым, как и ее дядя, его величество король Джеймс, который занимал престол всего неполный год до ее собственного отца и, отрекшись от короны ради любимой женщины, фактически открыл бабуле путь к престолу. Впрочем, темы дяди Джеймса, паршивой овцы нашего благородного семейства, при бабуле поднимать нельзя, и делают это только два человека: мой дед Кристиан и я! Ну, как я тебе?

Вика, критически осмотрев свежевыбритое лицо Питера, сказала:

— Просто какой-то сутенер или наркодилер из комедийных фильмов про эпоху свободного секса и студенческого движения. Тебе это совершенно не идет!

Пит, нахлобучив бейсболку и нацепив на глаза выпендрежные солнечные очки, заметил:

— Ну да, похож на кого угодно, но только не на себя! Надо запомнить на будущее, чтобы иметь возможность выходить в народ.

Однако чем ближе они подъезжали к Лондону, тем сильнее становилось волнение — у Вики. А вот Питер, казалось, испытывал детскую радость при мысли о предстоящем приключении.

Перед тем как покинуть салон автомобиля, он взял ее за руку, снова поднес ее ладонь к губам и поцеловал кончики пальцев. Электрический разряд пронзил Вику, и она приложила все усилия, чтобы это скрыть.

— Я обещаю тебе, что все будет хорошо. А если нас разоблачат, то беру весь огонь на себя и стану развлекать почтеннейшую публику. А ты, воспользовавшись неразберихой, просто удалишься и отправишься к посольству, где тебя в полночь заберет Майкл. Как тебе такой план?

Он вышел из автомобиля и протянул ей руку. Вика, подав ему свою ладонь, сказала:

— Ну нет, такое меня решительно не устраивает. Никаких разоблачений, никаких побегов от почтеннейшей публики. Вы обещали показать мне свой Лондон — вот и показывайте, ваше королевское высочество!

Питер, задрав голову и рассматривая «Лондонский глаз», присвистнул:

— Мой отец, знаешь ли, с возрастом становится жутким консерватором, в особенности в вопросах архитектуры и градостроения. Называет небоскребы в Сити бетонными пенисами и грозится, что когда взойдет на престол, то повелит снести уродующий вид на Темзу «Лондонский глаз». Не снесет, конечно, потому что таких полномочий у него нет, но сама понимаешь, что нам строго запрещено посещать подобные народные места. А я все время хотел! Ну, пойдем!