Антон Леонтьев
Билет в Зазеркалье
Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись.
Франсуа де Ларошфуко
Взять в руки двуствольное охотничье ружье, навести его на безоружного человека и без малейших колебаний выстрелить выпало Инне в день своего пятидесятилетия. Это был конец июня — неимоверно душный, неприятно пыльный и рекордно бездождливый.
Инна была удивлена, когда в начале года муж сам завел разговор о ее грядущем юбилее.
И то, что этот день по совместительству был двадцать седьмой годовщиной их свадьбы, ничего не меняло.
Ровным счетом ничего.
Она не хотела никаких торжеств — ей подобные чествования были смешны, а кроме того …
Кроме того, Инне было отлично известно, что у ее мужа Геннадия имеется другая семья — не просто любовница, как раньше, с чем она в течение многих лет мирилась, а именно, что другая семья.
Параллельная супруга и дочка. Причем на две семьи Геннадий жил уже в течение четырех лет, а не исключено, и дольше.
Впрочем, Геннадий не особо скрывал этот факт, хотя с Инной никогда не говорил на эту тему, а она считала ниже своего достоинства задавать ему вопросы.
Раньше, в те далекие сладостные времена, когда они безумно любили друг друга (самое важное вовсе не в том, что безумно , а в том, что любили ), когда не могли прожить друг без друга ни дня, ни часа, ни мгновения, когда наслаждались эротическими играми и не могли насытиться друг другом, когда…
Когда они были на тридцать лет моложе и на энное количество миллионов в свободно конвертируемой валюте беднее.
Или даже миллиардов.
В общем, в другой жизни. Даже не в другой: в чужой. В жизни, которую вроде кто-то и прожил, но отнюдь не Инна с Геннадием.
Да нет же, каким таким Геннадием, с ее Генкой…
Ее мужем, отцом ее дочерей и сына.
Неужели она достигла того предела, когда начинаешь ворчать и, тяжело вздыхая, думать о том, что раньше все было лучше?
Но лучше или нет, даже не в этом вопрос. По крайней мере, раньше было — а сейчас полностью сошло на нет. Даже не сейчас. А скорее, когда-то. Когда?
Этим вопросом Инна задавалась в последнее время, если честно, в последние годы. И не находила ответа. Потому что, несмотря на то что любовь бесспорно прошла, если вообще и была (да нет же, была, конечно, была , да еще какая!), оставались воспоминания.
Хотя что такое воспоминания? Не более чем осколки кривого зеркала.
Еще имелись дети — две взрослые дочери и подросток-сын. Женечка — названный так в честь ее отца.
Да, в честь ее отца и своего деда по материнской линии, который к моменту рождения внука был уже мертв. Не в честь своего отца, Гены… Ее Генки — хотя Инна думала об этом. До диагноза супруг страстно желал, чтобы сын получил его имя. А потом…
Потом никогда не упоминал об этом. Так нужно ли при таком раскладе сыну имя своего отца? Отца, который никогда его не любил и, узнав по результатам обследования о том, что его сын с большой долей вероятности страдает трисомией 21, то есть синдромом Дауна, без колебаний предложил сделать Инне аборт. А когда она заявила, что ни за что не пойдет на убийство своего ребенка, примирительно погладил по руке и, допустив возможность родов, заявил, что «это» в таком случае надо будет немедленно сдать в детский дом.
«Это» оказалось их Женечкой, точнее, конечно же, ее Женечкой, которого Инна зачала в тридцать девять и родила в сорок. И который, наряду с журналом, ее литературным журналом, стал центром ее жизни.
И ее смыслом.
Интересно, их любовь с Генкой умерла именно в этот момент?
Нет, наверное, и раньше, или позже: разлад имел место и до рождения Женечки, а чудные мгновения в совместной жизни и после.
Но…
Ну что же, если не дети, то, быть может, деньги?
Денег у них было предостаточно, вернее, столько, сколько никому не требовалось. Инна даже не ведала, сколько именно — в финансовых вопросах супруг был крайне скрытен, а после того как она по собственному желанию (в самом деле собственному : драйв уже был далеко не тот, как в годы становления их маленького бизнеса, ставшего затем большим и под конец огромным ) вышла из состава совета директоров холдинга и занялась обустройством своего нового проекта, крошечного издательства высоколобого литературного журнала, совершенно убыточного, но принадлежавшего исключительно ей самой, Инна совершенно не интересовалась количеством денег на счетах мужа.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу