Антон Леонтьев - Билет в Зазеркалье

— Так что давай устроим настоящий праздник! Пятьдесят лет раз в жизни бывает…

— Семь, двадцать девять или сто четырнадцать, собственно, тоже, — пробормотала Инна, однако в итоге позволила себя уговорить.

Потому что наивно посчитала, что, несмотря на все невзгоды и противоречия, на все душевные раны и отрицательные эмоции, у них есть шанс…

И только позднее поняла, что шанса изначально не было.

Истина открылась ей не сразу, хотя Инна была обескуражена тем, что супруг, ни с того ни с сего пойдя на сближение, не предпринимал новых попыток. Точнее, предпринимал, причем даже весьма активно, но вовсе не те, которые были бы уместны.

Он подослал к ней говорливых, всезнающих, вызывавших желание выкинуть их в окно (причем желательно с последнего этажа небоскреба), со всеми их многочисленными причиндалами, ивент-мейкеров, хеппенинг-планеров и юбилей-менеджеров.

Они просто сводили Инну с ума, кроме того, отвлекали от работы в издательстве журнала, заставляя переключаться на абсолютно ненужные и попросту смехотворные вещи.

Оттенок драпировки для столов. Сорта цветов для гирлянд. Цвета фарфоровой посуды для банкета. Музыкальные пристрастия ее самой и мужа.

Супруг держал руку на пульсе, исправно звонил и даже навещал Инну в офисе издательства, тараторил о пустяках, пил с ней кофе, болтал ногами, сиживая в ее кресле, был рядом, как никогда в последние годы, и в то же время невероятно далеко.

А потом от нее потребовалось подписать какие-то документы: точнее, Геннадий попросил подписать их, притащив самолично целый кейс бумаг.

Никаких референтов и тем более референток из юридического отдела при супруге не было.

Пролистав первые страницы, Инна, нахмурившись, сказала:

— Гм, не понимаю… Ты что, желаешь, чтобы я безвозмездно передала тебе пакет акций этого алюминиевого завода?

Муж, только что безмятежно попивавший кофе, подскочил из ее кресла как ужаленный и затараторил:

— Нинка, ну что значит — безвозмездно? Переверни страничку, там указано: по фиксированной цене в тысячу сто двенадцать рублей девяносто три копейки за акцию…

Инна, положив договор на полированную поверхность своего письменного стола, заявила:

— Это, Геныч, я и имею в виду под «безвозмездно». Мой пакет акций состоит из скольких именно?

Она пролистала документы, не нашла нужную цифру, нахмурилась, внимательно изучила четыре приложения и отыскала искомое число на предпоследней странице в самом низу.

Презентовав нужный параграф нахохлившемуся супругу, саркастически заметила:

— Вот сколько, не так ли? Конечно, не контрольный пакет, однако достаточный для блокировки решений. Помимо исторического у меня есть еще и экономическое образование, разве ты забыл, дорогой?

Супруг, швырнув чашку на стол, сказал:

— Ну, тогда умножь число своих акций на предлагаемую цену. Это же многие миллионы! Причем в валюте… Больше тебе, Нинка, все равно никто не предложит!

Вытащив смартфон, Инна отыскала нужную страницу и произнесла:

— Геныч, ты что, за дуру меня держишь? Вот, смотри — на торгах Московской фондовой акция идет по три тысячи двадцать шесть рублей…

Забрав у нее смартфон, Геннадий заявил:

— Но ты как экономист понимаешь — по такой цене ты свой пакет не продашь! Выбросишь слишком много, цена тотчас пойдет вниз. А постепенно продавать муторно и опасно, никто ведь не гарантирует, что цена не упадет…

Забирая у мужа смартфон, Инна парировала:

— Или не пойдет вверх. Почему ты исходишь из худшего? Ты ведь всегда был оптимистом, Геныч…

Она наугад вытащила из стопки договоров еще один, пробежала первую страницу глазами и ахнула:

— Ну да, конечно! Передаю принадлежащий мне подмосковный особняк какому-то сомнительному трасту, наверняка подконтрольному тебе.

— Продаешь , а не передаешь! — закричал муж. — Ты что, слепая и к тому же тупая?

Швырнув договор на стол, Инна холодно заметила:

— Нет, Геныч, не тупая. Но ты, кажется, считаешь меня полной дурой, подсовывая более чем сомнительные договорчики.

Муж сгреб охапку документов, желая запихнуть их в кейс из кожи анаконды, что, разумеется, не вышло, а Инна, подняв один из упавших на ковер листов, заявила:

— Не торопись. Оставь мне бумаги, я все внимательно изучу, привлеку своего юриста. Мы предложим новые формулировки…

Муж вылетел от нее в бешенстве, не забыв, однако, прихватить все принесенные им документы, ни один из которых Инна так, конечно же, и не подписала.