Леонид Лушников - След заката

— Рассплетничались! — проворчал он, медленно и с неохотой одеваясь. Выходить на мороз ему очень не хотелось. — Кишка кишке бьет по башке… А тут!.. Кажется, Паляй вчера приезжал. Жалуется, поди, что он сынка к воровскому делу пристроил. Ну, да! С кем поведешься — того и наберешься. Пройдоха вырос! Весь в отца да и, пожалуй, выше прыгнет…

У окованных ворот Марии Марьиной дорогу Барыкину преградил низкорослый первогодок-милиционер, одетый в модную ныне камуфляжную форму и с автоматом на груди. «По следочкам Паляя приехали!.. Сорокин, наверное? Все не успокоится и рыщет, как волчара!» — подумал Барыкин и спросил у милиционера:

— Ты чего, — Ромка, тут ошиваешься да еще с Калашниковым?

— Дознание с обыском делаем, — важным тенорком пропел тот, поправляя шапку. — Накнокали наркоту… Тетка Маша повязана…

— Серьезное дело пришили, — перебил его Барыкин. — Ты подвинься с тропки, а я пройду.

— Не положено!.. — взъерошился было Ромка, но не успел моргнуть глазом, как очутился под забором в сугробе.

— Да я!.. Да я!.. — захлебывался от злости парнишка, живший за прудом. — Стрелять!..

— Отдохни малость!

Барыкин, тяжело топая, пошел к крыльцу, давя подошвами валенок морозную кроху, взбитую коваными ботинками милиционеров. «Видать, много народу?!»

В раскрашенных морозными узорами окнах горел свет и слышались мужские голоса. На резкий звук примороженной двери в избе все обернулись, насторожились.

— Свои! — добродушно пробасил Барыкин, разом окинув помещение, забитое людьми и табачным дымом. В переднем углу, прямо под старинными образами, прижавшись к друг другу, сидели испуганные Роза и Мария. У Марии взгляд был вымученный и страх сковал тело. По полу раскиданы вещи. Дубовый массивный платяной шкаф, приобретенный еще живым Марьиным у ссыльных краснодеревщиков за бесценок, сиял черной пугающей пустотой. На столе куча документов и фотографий. Тут же поблескивали ордена и медали покойного мужа. У порога, где потягивал ветерок в дверные щели, на табуретке прел начальник поселкового отделения милиции в синей шинели, подбитой лисьим мехом. Страх и жара выжимали из тучного тела последние соки. Во рту наждак, а мысли скачками мчались, охваченные запоздалым раскаянием в мозгу: «Дурак, позарился!.. А ежели Машка расколется, что я в деле, то мне кранты!» Начальник не брезговал брать по-малому и по-крупному, а Петр Паляев ходил по Марьинскому открыто, проталкивая наркоту по всем направлениям.

— Ну, так что, товарищ Марьина?! Будем и дальше запираться! — устало допытывался у еле-еле живой женщины подполковник Сорокин, бывший сослуживец Барыкина по спецотряду. Настырный и жестокий Сорокин посмотрел на вошедшего Барыкина холодно. В его серых глазах стыла давняя обида. — А ты чего, Вася, приперся?

— Как чего?! — удивленно ухмыльнулся Барыкин, проходя вперед. — Жену задержали, а я без ужина сижу… Пошли, Роза…

— А ты кто такой тут командовать? — рыжеватый незнакомый майор впился в лицо Барыкина суровыми зрачками. — Выйдите вон!

Барыкин недобро ухмыльнулся. Сорокин заметил, как ссучились огромные кулаки Барыкина, поспешил встать между ними.

— Погоди, Фролов. Это Барыкин… Служили вместе. Помнишь, я тебе рассказывал? Знакомься… Здорово, что ли?!

В это время за спиной Барыкина выросла в дверном проеме испуганная мордочка Ромки, оскорбленного таким отношением к себе.

— Товарищ подполковник…

— Потом, Киселёв! — сморщился начальник милиции, вытирая мокрым платком обильный пот с лица. — Не путайся…

— Но!..

— Шагом марш!

Милиционер вывалился за дверь.

— Ну, здорово, — Барыкин с неохотой пожал руку Сорокина, а тот деловито заговорил:

— Присаживайся, Вася. Понятым будешь… Тут вот товарищ Фролов паляевские следы давно приметил. Помнишь, наверное, паханка по Карлагу да по Яме? — он хитро сощурился.

— Ну?! — Василий не до конца понял намек.

— Этот гаденыш тут где-то крутится и сюда заходит проветриться. Сожительница!.. Сынок у вас совместный, молоденький Паляйчик, тоже по тропе ходит!..

— Не знаю я никакого Паляя! — устало проговорила Мария. — А сын… от моего погибшего мужа. У кого хотите спросите, — она с надеждой посмотрела на начальника поселковой милиции. — Антон Петрович не даст соврать.

— Не замечалось, — просипел тот, совсем потеряв голову. Синие льдинки глаз Марии прокалывали насквозь. «На пенсию надо было давно уйти!.. Домик-то конфискуют, ежели дознаются, на чьи деньги вырос… А Машка ушлая!.. У муженька-то сколь лет ростков не было…» — простреливала мысль майора Наседкина, закончившего два класса и три коридора. Рос в звании он медленно да благодаря ссыльным, за которыми устанавливал жесточайший надзор, отправляя в Яму за малейшую провинность. «Ну ты и жила, Антон!» — удивлялся даже Марьин.