Леонид Лушников - След заката

— Мы должны помогать нашим друзьям строить светлое социалистическое будущее!..

Жарков Георгий Сергеевич, двухметровый громила, черный, как цыган, напоминавший лесное чудище, работавший в войну, в пору своей молодости подручным у Трифонова, а теперь возглавлявший областной леспром, сказал басовито в ухо Алексею, сидевшему рядышком:

— Ну да!.. Мы им лес — они нам гробы… Хрущев уж давно почил в бозе, а этот все его речи склоняет. Застоялись мы, Алеша, будто на перепутье. Следующий, как я понимаю, будет выступать товарищ Вертухов, сподвижник Подбедного. Этот будет кидаться проектами.

Алексей промолчал. Паузу в зале между выступлениями заполнил нестройный гул голосов, вслух обсуждавших на своих местах выступление академика по поводу Афганистана.

— Ему хорошо строить в Москве светлое будущее. А наши дети ложатся под пули…

— Подхалимничает!

— Потише, а то Пыльнов вон зырит…

— Пущай диссидентов ловит…

Назаров оборвал шум, катившийся прибоем. Он встал в полный рост, постучал ручкой по графину с водой, проговорил:

— Без шума, товарищи! Приглашается товарищ Вертухов. Прошу записываться в прения.

Вертухов, старший научный сотрудник из института «лесдрева», выбежал на сцену энергично, в распахнутом шикарном кремовом костюме. Ослепительно белая рубашка раскрыта в вороте.

— Товарищи! — начал он гортанно, хорошо поставленным голосом оратора. — Николай Иванович всемирно известный ученый!.. К его мнению следует прислушаться. Он очень ярко обрисовал картину упадка лесопромышленности! — Вертухов тут снизил голос до трагической нотки и повернулся всем телом к президиуму, словно ища поддержки. — Мы, ученые, приветствуем поиски ученого в этом вопросе!.. Так вот… Наш институт целиком одобряет это направление. Поднять производительность труда можно только за счет расширения сырьевой базы, но в выборочном плане…

— Ага!.. Заехал с другой стороны. Козе понятно! — выкрикнул кто-то из рядов.

— Ахинея какая-то…

— В этих поисках давно уж блуждаем…

Оратор, до времени, не обращая внимания на выкрики, рисуясь, заговорил о своем кровном проекте, который он вынашивал много лет, но его никто серьезно не воспринимал. Сейчас он посчитал, что наступил момент, когда ресурсы тайги истощились, воткнуть эту разработку, рожденную в стенах родного института. Он предлагал перекрыть реку Сору в районе нижних порогов, чтобы поднять воду в мелких притоках и сплавить молью лес, взятый ныне в недоступных ущельях.

— Это же туфта! — наконец-то не выдержал Алексей Ястребов, прокричав во весь голос. — За два-три года снимем на крутиках лес, а потом что будем делать с этой плотиной?! Это же все в копеечку влетит! Зря теряем время, слушая этого балабола!..

— В чем дело?! Вы кто такой? — подпрыгнул за трибуной оскорбленный Вертухов, обратив загоревшее пунцово лицо в сторону обидчика. — Безобразие!..

Делегаты совещания нестройно шевельнулись. Гужом потекли смешки… Все повернулись к Ястребову. Незнакомые люди смотрели с раздраженным удивлением на выскочку, осмелившегося при высоких чинах нарушить незыблемый порядок партийной дисциплины. Сотрудники комплекса, знающие Ястребова, как правоведа, сдержанно улыбались, посматривали на Назарова. Тот сразу поднялся.

— Алексей Павлович?! — вытянул руку Назаров. — Если хотите что-то сказать, я вас запишу в прения… — И наклонившись к Юдину, прошептал: — Хороший партиец… У него большое будущее…

— Ничего я не хочу, — отмахнулся Алексей. — Разрешите мне уйти. У меня ребенок приболел.

— Как, товарищи?! — Лавров вновь повернулся к Юдину. Тот высокомерно качнул головой.

— Перерыв десять минут, — объявил Назаров. — Товарищ Ястребов, можете покинуть совещание.

— Вот это правильно! — выкрикнул кто-то из зала. — Он месяц безвылазно пахал на линии…

Выйдя из зала вместе с делегатами в большое фойе с пальмами в больших кадках, Алексей с неудовольствием подумал: «Черт меня дернул ввязаться!..» Кто-то громко говорил за спиной Алексея, продвигавшегося к выходу:

— Этот проект Вертухов, как я помню, лет десять назад в Сибири проталкивал, — басовито лилось. — На Кановском леспромхозе его, кажется, приняли. Но там равнина… От плотины и потом может быть польза. У нас же… Чепуха! Правильно обрезал его Ястребов…

Дальше прислушиваться Алексей не стал. Одевшись, он выскочил на мороз, глянул на месяц в ореоле, укорил себя: «Поторопился! Надо было дождаться конца да водочки в буфете прикупить!»