Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Не буду ни с кем полемизировать. Да, я, пожалуй, разделяю многие идеологические позиции Светланы Александровны, но это не главное. Главное то, что в своем творчестве она занимается живым человеком, потому она – писатель. Помню ее документальные рассказы о белорусской деревне, о войне, полные деталей, которые при всей своей достоверности создавали именно художественный образ. Удивительная история женщины, вернувшейся в сожженную деревню и увидевшей двух лошадей, каким-то чудом оставшихся живыми среди пепелища. Трогательный рассказ об отце, фронтовике, редко рассказывавшем о войне. И только чуть выпив, он вспоминал страшные вещи. Например, о том, как тащил своего друга с поля боя, не осознавая, что он уже давно мертв. И я вспоминаю рассказ моего отца, который иногда за столом, тоже слегка выпивая, вдруг рассказывал, как на танке врезался в колонну пленных немцев, проехав перед этим по сожженной белорусской деревне и увидев тела обгоревших жителей…

Ругать Алексиевич за «журналистику» – абсурд. Она открыла новый жанр – документальной прозы. И если эта «журналистика» трогает, цепляет, задевает за живое, то это писательство – в отличие от бездушной, формальной, стилизованной «литературы». Для меня творчество Алексиевич близко тому, чем занимается «Школа современной пьесы», ставя драматургию, созданную здесь и сейчас о наших современниках – реальных невыдуманных людях.

И я счастлив, что в ряду лауреатов Нобелевской премии появился еще один писатель, который пишет по-русски.

20 октября 2015 года

Недели две назад мне выдали письменное предписание Департамента культуры о необходимости «лично прибыть для подписания дополнительного соглашения к трудовому договору по адресу: ул. Петровка, д. 17, стр. 9… При себе иметь паспорт Российской Федерации.

И вот все никак я не мог лично прибыть: сначала участие в фестивале «Балтийский дом» в Петербурге, затем началась сессия у моих студентов в ГИТИСе, репетиции двух спектаклей, подготовка вечера СТИХиЯ… Все это время в театр приходили напоминания и уведомления. И вот вчера в очередной раз услышал от своей помощницы, что мне срочно надлежит явиться в Департамент, а в противном случает договор со мной не подпишут, и не будет мне вовсе никакого счастья. День выдался труднейший. Сначала репетиция, затем зачет у студентов, кафедра, потом я вел СТИХиЮ, а после окончания еще со студентами разбирал результаты зачета… Вообще-то для меня норма выходить из театра после полуночи, но вчера удалось побить рекорд: ушел в начале четвертого утра. До Департамента не дошел. А потому отправился туда сегодня. Вначале очень удивился, обнаружив, что идти надо не на Неглинку, а на Петровку. Там долго искал строение 9. Наконец, миновав шлагбаум, нашел. Матерый человечище в форме охранника строго меня остановил, внимательно ознакомился с «повесткой» и послал в другое здание. В другом здании все повторилось: физически крепкий дежурный самого что ни на есть активного мужского возраста, которого правильнее было бы направить на актуальные мероприятия по укладыванию тротуарной плитки на улицах Москвы, долго изучал мой паспорт гражданина Российской Федерации, а затем не торопясь стал переписывать эти данные в амбарную книгу. Скопилась даже очередь. Нашел кабинет. Там меня встретила милая интеллигентная женщина, у которой я поинтересовался: «Зачем нужно лично приходить?» «Распоряжение руководства», – ответила она, напомнив сакраментальное «Назначено» из булгаковского «Театрального романа». Затем я заполнил в двух экземплярах некий документ, где своей рукой вписывал все свои данные из паспорта… Попытка сачкануть и свой экземпляр не заполнять не удалась: «Договор будет подписан Кибовским, после чего вы его должны будете получить лично». «Опять лично? – в отчаянии спросил я. – Зачем? Что меняется? Я уже более 25 лет подписываю договор с Департаментом?» «Как что? – удивилась милая женщина. – «Вот, смотрите, ваша зарплата была 55100 рублей, а теперь будет 56447 рублей».

Я ушел. Каждый день заполняю разные бумаги. Только что сдал «Отчет по результатам командирования (слово-то какое – КОМАНДИРОВАНИЕ!) художественного руководителя (то есть, меня) на фестиваль «Балтийский дом». В частности, пункт 5: «Достижения по результатам командирования». Я отчитался: высокая оценка, данная спектаклю «Спасти камер-юнкера Пушкина» участниками и гостями фестиваля, а также средствами массовой информации… и т. д.» А еще пункт 6: «Практические выводы и предложения по использованию результатов командировки в деятельности учреждения». То есть, братцы мои! Армия чиновников – специалистов ведущих, старших и младших, заполняющих кабинеты теперь уже в нескольких зданиях на Неглинке, на Петровке, а может, и еще где-то – не в курсе, какие такие «практические выводы» можно сделать из участия театра в международном театральном фестивале!!! Замечу еще, что это самое «командирование» осуществлялось вовсе не за счет Департамента культуры, а на средства «Балтийского дома»! И ведь отчет этот не на пустом месте возник, а в соответствии с приказом, принятым нашим новым министром. Вернее, в соответствии с Приложением к Приказу, которое называется (внимание!) – «Порядок командирования руководителей учреждений». В сих скрижалях завета аж 6 страниц. И среди пунктов, обязующих нас ездить в 4-хместных купе и перемещаться на кораблях в каютах 3 категории, читаем и такие поистине библейские строки: пункт 4.1. «В течение трех рабочих дней со дня окончания командирования руководитель представляет в Департамент отчет по результатам командирования…» Ну и пункт 4.2., который по применению богатейших ресурсов русского языка можно считать образцом бюрократической словесности: «Представление Отчета осуществляется в порядке, определенном пунктом 1.5. настоящего Порядка».