Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Нам врут… Мы верим… И не стыдно.

10 июня 2014 года

На днях после спектакля «Пришел мужчина к женщине» выходил из театра. Ко мне подошли зрители, стали говорить какие-то добрые слова и спрашивать, что им еще стоит посмотреть. И я сказал: завтра день рождения Пушкина, мы играем спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина, в котором заняты наши молодые и очень талантливые артисты. «А если уже нет билетов?», – спросила одна не очень молодая и очень интеллигентная зрительница. Я ответил, что если вдруг билета не будет, то готов лично принести ей стул.

На следующий день шел «Камер-юнкер», было много народа, и я не вспоминал об этом. Спектакль прошел хорошо: в день рождения поэта артисты играли с особенным азартом. В конце билетеры передали мне букет цветов – потрясающих, необыкновенно красивых – и письмо в самодельном (руками склеенном!) конверте: «Иосиф Леонидович! Вы меня поразили в самое сердце»… Это было письмо от той самой зрительницы. Она пришла в театр. Купила билет. Смотрела спектакль. А после оставила для меня эти потрясающие цветы с благодарностью! За то, что я просто предложил ей место на спектакле, которым она даже не воспользовалась. В письме не было никаких просьб, к которым я привык – прочитать пьесу, прослушать племянника для поступления в ГИТИС, выписать пропуск – ни-че-го! Просто благодарность за спектакль. Не было ни контактного телефона, ни даже имени – только неразборчивая подпись. Меня это тронуло. Да что там тронуло – поразило, говоря словами этой самой женщины, «в самое сердце». Бескорыстие, интеллигентность, скромность, увы, такие редкие, по нынешним временам, вещи.

Уважаемая зрительница! Я приглашаю вас на наши спектакли! Мы завершаем сезон, но сыграем еще «Русское варенье», «Дом», «Город». Приходите! Я посажу Вас на служебное место!

18 марта 2015 года

Вчера услышал, что мэр предложил сократить городской аппарат чиновников на 30 %, а сегодня получил из Департамента культуры анкету с огромным количеством вопросов на четырех страницах формата А4 и со строжайшим предписанием немедленного заполнения и передачи ее в департамент. Степень проникновения в личную жизнь анкетируемого ошеломила. Стало ясно: обреченные на вылет 30 % госслужащих срочно решили доказать необходимость своих рабочих мест и обоснованность немаленьких бюджетных зарплат. Столь глубокий интерес к своей личности я встречал, когда в застойные 80-е меня пригласили ставить спектакль в Венгрию. Сначала заполнил анкету со схожими вопросами, а затем предстал перед комиссией райкома партии, где заседали люди с лицами, невероятно похожими на те, которые сегодня можно увидеть в политических телешоу Аркадия Мамонтова или Петра Толстого. Они с пристрастием выясняли, каково мое отношение к творчеству Солженицына. И, видимо, ответы их не устроили – в Венгрию (братскую, социалистическую Венгрию!) меня не выпустили.

Впервые выпустили в «проклятые» 90-е, когда в управлении культуры работало всего несколько человек. Что не помешало, а скорее всего, способствовало созданию новых творческих коллективов, оркестров, строительству концертных и театральных площадок. Впрочем, теперь нам не до этого – есть другие, гораздо более важные задачи.

Второй раз с подобной анкетой я столкнулся, получая недавно британскую визу. Исходя из этой анкеты, меня подозревали во всем: в терроризме, в знакомстве с террористами, в депортации, в каких-то «плохих поступках», которые я мог совершать. Это задело – англичане хорошо знают, что такое privacy. Но было понятно: пуская в свою страну человека из подозрительной России, они и ее граждан подозревали в злых намерениях.

Но почему меня так «ощупывают» в родной стране? В чем подозревают? Например, нужно указать, в каких странах был за последние пять лет. Перечень занял несколько страниц: даже не думал, что я так много езжу – причем не на отдых: фестивали, гастроли, лекции. Работа, в рамках которой я представляю за границей нашу культуру. И еще нужно указать данные всех родственников, в том числе жен (мужей), включая разведенных. Ну, хорошо, что у меня одна жена. А ведь есть коллеги, у которых этот перечень может занять столько же места, сколько у меня список посещенных иностранных государств. Есть вопросы о судимости. Искал пункт о наличии родственников за границей – даже удивился, что он отсутствует. Вероятно, пока. Вспомнили и о моем ГИТИСовском дипломе – кажется, не доставал его с тех пор, как он был торжественно вручен председателем госкомиссии народной артисткой СССР Софьей Владимировной Гиацинтовой. Между прочим, членом ВКП(б) с 1951 года! Все это время, что я работаю в московских театрах, четверть века, что возглавляю театр «Школа современной пьесы», никто не удосужился проверить наличие у меня диплома. И вот – наконец-то!