Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Да. Именно так. Ничего не нужно показывать. Есть артистки Елена Санаева, Татьяна Васильева, был артист Альберт Филозов, в которых органика, невозможность «играть» – от природы. А есть иные артисты. Которые всегда собой любуются, оценивают со стороны, плюсуют, что-то прибавляют, изображают. Поэтому не убедительны, не объемны.

57. Если мы посмотрим старые записи спектаклей МХАТа, то увидим совершенно другую манеру поведения актера на сцене – он подает, впадает в пафос, с сегодняшней точки зрения страшно «наигрывает» – и ведь это великие артисты! Как это понимать?

Театр сиюсекунден. Есть два компонента – артист и зритель. Зритель соотносит увиденное со своей реальной жизнью и со своим представлением об убедительности артиста и персонажа. Когда мы сегодняшними глазами смотрим артистов 50-летней и почти вековой давности, эта связь прервана. Для нас сегодня – другое кажется мотивированным, убедительным, верным. Но это не относится к гениям. Чарли Чаплин, к примеру, вечен.

58. Вы любите ломать границы между игрой и реальностью – персонажи ваших спектаклей часто оказываются в зале, и зрители не всегда понимают, что реплики из зала – это часть спектакля. Что вас привлекает в этом приеме?

Наша жизнь сегодня максимально театрализована. Даже экономика. Все политические заявление – сплошная театрализация, выступления и пр. Театрализованы продажи разных товаров, политическая жизнь – от бесконечных телешоу до выступления парламентских лидеров типа Жириновского и президентов типа Трампа. Театрализована вся Москва – по городу ходят ряженые, палатки установлены, какие-то бесконечные декорации на улицах на все праздники, которых тоже бесконечное количество. При этой глобальной театрализации держать театр в классической форме итальянского портала для сегодняшнего человека недостаточно. Поэтому во всем мире и у нас тем более, как у театральной державы, приглашать людей в традиционную форму нельзя. Во всем мире возникает масса новых жанров, способов соединения зрителей и артистов, уличные театры, перформансы, иммерсивные, интерактивные, документальные, квесты и т. д. Мы – школа современной пьесы. Получаем драматургию, которую никто никогда не воплощал. Сегодняшние подростки не наденут на себя костюмы дедушек и бабушек, при том, что они могут быть воспитаны в традициях своей семьи. Но костюм, макияж, прическа – должны соответствовать времени. Поэтому каждый спектакль – поиск новой подачи, нового соединения сцены и зрителя.

59. Вы большое значение придаете жанру. Какие жанры театра вам ближе? Могли бы вы поставить чистую мелодраму? Или вам мешает ваше одесское чувство юмора?

Жанру уделяю огромное внимание. Неслучайно со студентами целую сессию и даже две посвящаю теме жанра. Для меня в быту в реальной жизни жанр – это взгляд человека на жизнь и, прежде всего, на себя и окружающих в каком-то ракурсе. Наиболее близкий жанр для жизни – ирония, для театра – наиболее объемный, резкий, разнополюсный, парадоксальный – трагифарс. Это идеальный жанр, вмещающий в себя всю мировую драматургию. Нет пьесы, которая не могла бы быть решена в виде трагифарса. В любой трагедии в собственной жизни всегда вижу, ищу и ощущаю комическое, парадоксальное. И наоборот – в любой ситуации оптимистической, восторженной, когда меня хвалят, поздравляют, ищу парадоксальный и трагический аспект. Очень боюсь безоблачного счастья. Так же как не доверяю неразрешимой трагедии. Мелодрама – приятна, но поверхностна. Отношусь к этому жанру без затрат. Как в реальности, так и в театре.

60. Есть такое изречение: избыток юмора ведет к цинизму. Как не скатиться в тотальный цинизм при ироничном подходе к жизни и к искусству, что вам свойственно?

Должен признать, к сожалению, что бываю достаточно циничным. Часто ощущаю, что не разделяю реакцию многих окружающих на то или иное острожанровое событие жизни или театра. Для меня одинаково смешно и нелепо, когда человек со слезами на глазах получает орден от президента или Золотую Маску. И также нелепо, когда у гроба самого замечательного покойника возникает прилюдная истерика. Счастье или трагедия, которые вызывают пафос, рождает отторжение. Сентиментальность и у меня может возникнуть, но я ее стыжусь. И если кто-то увидит это, я буду стесняться своих слез.

61. Много лет назад вы сказали, что театр не стоит жизни. Что это значит конкретно в вашей судьбе?