Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Джордан опять повернулся к Лейси:

– Почему, как вы думаете, Питеру было тяжело находиться среди сверстников?

– Они дразнили его, потому что он от них отличался. Не любил играть в полицейских, был не очень спортивным, зато артистичным, задумчивым. Из-за этого над ним и потешались.

– Что вы предпринимали?

– Я пыталась придать ему сил. – Лейси говорила, обращаясь к Питеру в надежде, что он примет ее слова в качестве извинения. – А что еще станет делать мать, когда ее ребенка обижают? Я говорила, что люблю его, что ребята просто еще ничего не понимают, а взрослые люди ценят таких, как он, – умных, добрых, способных посочувствовать. Все то, из-за чего его дразнили в пять лет, работало бы в его пользу, если бы ему было тридцать пять, и я это понимала, но не могла просто взять и перенести его на три десятка лет вперед. Ускорить взросление ребенка невозможно, даже если очень хочется.

– Миз Хоутон, в каком году Питер перешел в старшую школу?

– В две тысячи четвертом.

– Там его продолжали дразнить?

– Еще сильнее, чем раньше, – ответила Лейси. – Мне даже пришлось попросить его старшего брата, чтобы он за ним приглядывал.

Джордан подошел ближе:

– Расскажите о Джоуи.

– Его все любили, он был умница, спортсмен. Одинаково легко находил общий язык и со взрослыми, и с ровесниками. Он… В этой школе он был звездой.

– Вы, наверное, очень им гордились.

– Да. Но я думаю, что еще до того, как Питер пошел в школу, из-за Джоуи у учителей и других ребят сложилось определенное представление о том, каким должен быть Хоутон. А Питер их ожиданиям не соответствовал, и от этого ему приходилось особенно тяжело.

Произнося эти слова, Лейси заметила, что лицо сына изменилось, как иногда меняется погода за окном. Почему же раньше, когда была такая возможность, она ни разу не поговорила с ним об этом? Не сказала: «Я тебя понимаю. Из той огромной тени, которую отбрасывал Джоуи, трудно было дотянуться до солнечного света».

– Сколько лет было Питеру, когда Джоуи погиб?

– Он заканчивал десятый класс.

– Смерть старшего сына, конечно же, стала тяжелейшим потрясением для всей вашей семьи.

– Да.

– Вы старались как-нибудь помочь Питеру перенести это горе?

Лейси опустила глаза:

– Я была не в состоянии его поддерживать. Я сама еле держалась.

– А ваш муж? Он ободрял Питера?

– Наверное, мы оба просто старались пережить это потихоньку, день за днем. Думаю, именно Питер не дал нашей семье распасться.

– Миссис Хоутон, Питер когда-нибудь говорил вам, что хочет причинить вред кому-то из своих одноклассников?

У Лейси перехватило горло.

– Нет.

– Вы не замечали в личности Питера каких-нибудь особенностей, позволяющих предположить, что он на такое способен?

– Когда вы смотрите в глаза своего ребенка, – сказала Лейси мягко, – вы видите все то, о чем мечтаете, а не то, чего бы вы не пожелали и врагу.

– Вы находили какие-нибудь признаки того, что Питер готовится совершить преступление?

По щеке Лейси покатилась слеза.

– Нет.

Голос Джордана смягчился.

– А вы искали, миссис Хоутон?

Лейси вспомнила, как прибиралась в столе старшего сына и как выбросила в унитаз наркотики, найденные в одном из ящиков.

– Нет, – призналась она, – не искала. Я думала, так будет лучше. После смерти Джоуи я больше всего хотела сохранить с Питером хорошие отношения: не вторгаться в его личное пространство, не ссориться с ним, оберегать его от той боли, которую могут причинить ему другие. Я хотела, чтобы он как можно дольше оставался ребенком. – Лейси подняла заплаканное лицо. – Но родителям это неподвластно. Работа родителей – помогать ребенку расти.

Из глубины зала донесся шум: какой-то мужчина встал, чуть не опрокинув телекамеру. Раньше Лейси его не видела. Это был лысеющий брюнет с усами. Глаза у него горели.

– Знаете что?! – выпалил он. – Моя дочка Мэдди уже никогда не вырастет. И ее дочь тоже, – он указал на женщину, сидевшую рядом. – И его сын. Сука ты проклятая! Если бы ты делала свою работу лучше, я бы не лишился моей.

– Сэр! – сказал судья, постукивая молоточком. – Сэр, я прошу вас…

– Ты родила монстра! Чертова монстра! – выкрикнул мужчина, когда приставы схватили его за плечи и потащили к выходу из зала.

Однажды Лейси принимала младенца, у которого не было половины сердца. Родители узнали об этом заранее, но решили не прерывать беременность, чтобы провести со своим ребенком хотя бы несколько секунд. Передав новорожденную в руки матери и отца, Лейси почувствовала себя не в силах смотреть на их лица. Сделав для девочки все, что было возможно, она отошла в угол и оттуда наблюдала первое и последнее движение крошечного синего тельца: новорожденная замедленно, как космонавт в невесомости, шевельнула кулачком, а потом пальчики один за другим разжались и она застыла. Сейчас Лейси вспомнила эти пальчики, вспомнила, как ребенок навсегда ускользал из рук родителей.