Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

– Законченный лузер! – сказала Джози невозмутимым тоном, как будто ей было так же весело, как Мэтту и Дрю, но, когда выбрасывала скомканную распечатку в корзину, ее руки дрожали.

Мэтт, все еще потный, положил голову ей на колени:

– Так о чем я решил писать эссе?

– О коренном населении Америки, – ответила Джози рассеянно. – О том, как правительство нарушило соглашение и отняло у индейцев землю.

Она вдруг поняла, что догадывается, каково это – быть вырванным из родной почвы, навсегда утратить свой дом.

– Где бы мне тоже достать девчонку, которая повысит мою успеваемость? – спросил Дрю, садясь.

– Проконсультируйся у Питера Хоутона, – ухмыльнулся Мэтт. – Он у нас эксперт по любовным делам. – Дрю хохотнул, а Мэтт потянулся к руке Джози, держащей карандаш, и поцеловал костяшки пальцев. – Ты меня балуешь.

Шкафчики в старшей школы Стерлинга располагались в шахматном порядке в два ряда. Когда тот, кому достался верхний, забирал свою одежду или книги, то стоял почти на голове у того, кому достался нижний. Шкафчик Питера был не только в нижнем ряду, но еще и в углу, так что вообще не подберешься – вечно мешали чужие локти.

Поскольку в его распоряжении было всего пять минут на переход из класса в класс, Питер первым вышел в коридор, как только прозвенел звонок. Все было тщательно рассчитано: если добежать до своего шкафчика раньше других, то не так сильно рискуешь пересечься с кем-нибудь из крутых ребят. По коридору Питер шел, опустив голову и глядя в пол.

Он стоял на коленях, запихивая в шкафчик учебник социологии и доставая оттуда учебник математики, когда рядом вдруг остановились чьи-то черные туфли на танкетке. Подняв лицо, он проследовал взглядом от ажурных чулок, твидовой мини-юбки до асимметричного джемпера и водопада длинных светлых волос. Кортни Игнатио стояла, скрестив руки на груди с таким видом, будто замучилась ждать Питера, хотя на самом деле он ее совершенно не задерживал.

– Вставай, – сказала она. – Не хватало еще из-за тебя опоздать.

Питер поднялся и закрыл шкафчик. Ему не хотелось, чтобы Кортни увидела, что внутри он приклеил фотографию, где они с Джози сняты еще детьми. За этой карточкой пришлось лезть на чердак, куда два года назад мама сослала все старые фотоальбомы. С тех пор она больше не распечатывала снимков, а хранила их на дисках. Джози и Питер сидели на бортике песочницы во дворе начальной школы. Рука Джози лежала у Питера на плече – вот почему из нескольких фотографий он выбрал именно эту.

– Слушай сюда. Мне совершенно не нужно, чтобы кто-нибудь увидел, как я тут с тобой разговариваю, но Джози – моя подруга, и поэтому я согласилась ей помочь. – Кортни оглядела коридор, проверяя, нет ли свидетелей. – Ты ей нравишься. – (Питер только вытаращил глаза.) – Ты тормоз, что ли? Я говорю, ты нравишься ей. Мэтт ее уже достал. Она просто не хочет кидать его, пока не будет уверена, что с тобой все серьезно. – Кортни взглянула на Питера. – Я говорила ей: «Это социальное самоубийство», но, видимо, любовь еще не на такое людей толкает.

Питер почувствовал, как вся кровь прихлынула к голове. В ушах зашумел океан.

– С какой стати я должен тебе верить?

Кортни тряхнула волосами:

– Плевать я хотела, веришь ты мне или нет. Я просто передаю тебе ее слова. Что делать – сам решай.

Кортни зашагала прочь и исчезла за поворотом как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Теперь Питеру грозило опоздать, а опаздывать он не любил: все взгляды устремлялись на него, и ему казалось, будто его кожу клюют вороны. Но сейчас, в свете новых потрясающих обстоятельств, это его не беспокоило.

Самым вкусным блюдом в школьном кафетерии были картофельные крокеты во фритюре. От них прямо в считаные секунды набухала талия и округлялось лицо, но, когда буфетчица вынула из кипящего масла большую ложку золотистых шариков, Джози не смогла устоять. Иногда она спрашивала себя: если бы они были такими же полезными, как брокколи, ей бы все равно их хотелось или они казались такими вкусными именно благодаря тому, что вредили здоровью?

Подружки Джози в основном пили только диетическую газировку. Если ты брала что-нибудь сытное, насыщенное углеводами, тебя считали либо обжорой, либо булимичкой. Обычно Джози съедала только три шарика, а остальное отдавала парням, но сегодня она так проголодалась (уже целых два урока истекала слюной), что не удержалась и съела еще один. Лишний картофельный шарик – это, конечно, не мороженое с маринованным огурцом, и все-таки усиление аппетита настораживало.