Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Дождавшись, когда дыхание Кортни стало ровным, Джози вылезла из постели, зашла в ванную и, закрыв дверь, заглянула в свои пижамные штаны.

Ничего.

Месячные задерживались уже на три дня.

Во вторник после школы Джози сидела на диване у Мэтта в подвале и писала за него эссе по социологии на тему «Злоупотребление властью в американской истории», пока они с Дрю занимались поднятием штанги.

– Есть масса всего, о чем можно написать: Уотергейтский скандал, нарушение прав человека в тюрьме Абу-Грейб, расстрел студенческой демонстрации в Кентском университете.

– Бери что попроще, Джо, – проговорил Мэтт, напрягаясь под тяжестью штанги.

– Давай, девочка, поднажми, – сказал Дрю, стоявший за его головой для страховки. – А то попрут тебя из университетской команды в двухгодичный колледж.

Мэтт состроил гримасу и выпрямил руки.

– Теперь посмотрим, как ты это выжмешь, – проворчал он.

Наблюдая игру его мускулов, Джози отметила про себя, что эти руки достаточно сильны, чтобы поднимать тяжести, и вместе с тем достаточно нежны, чтобы обнимать ее. Вытерев пот со лба и скамьи, Мэтт уступил место Дрю.

– Напишу что-нибудь про закон «О патриотизме» [23]  Федеральный закон США, принятый после теракта 11 сентября 2001 г. с целью расширения полномочий правительства и полиции по надзору за гражданами. , – сказала Джози, грызя кончик карандаша.

– Я о твоих же интересах забочусь, чувак, – сказал Дрю. – Тебе надо подкачаться если не для тренера, так для Джози.

Она подняла глаза:

– Дрю, твой идиотизм – это у тебя врожденное или приобретенное?

– У меня искусственный интеллект. Нет, правда: Мэтту расслабляться нельзя, а то ведь у него появилась конкуренция.

– Ты о чем? – Джози посмотрела на Дрю, как на сумасшедшего, но в глубине души забеспокоилась.

Дело было не в том, действительно ли она уделила внимание кому-то, кроме Мэтта, а в том, не подумал ли он чего-нибудь в этом роде.

– Это недоразумение, Джози, – ответил Дрю, ложась на скамью и беря штангу.

– Про Питера Хоутона вернее и не скажешь, – рассмеялся Мэтт.

– Собираешься ему воткнуть?

– Собираюсь, – ответил Мэтт, – только еще не придумал как.

– Может, тебе нужны стихи для вдохновения? – поинтересовался Дрю. – Эй, Джо, подай-ка мою тетрадку. Там за обложкой имейл.

Джози взяла рюкзак Дрю, валявшийся в противоположном углу дивана, порылась среди книг и нашла сложенный листок. Это была распечатка электронного письма, адресованного ей и разосланного всей старшей школе Стерлинга. Откуда оно взялось? И почему Джози его не видела?

– Прочти, – сказал Дрю, не прекращая своих упражнений.

Поколебавшись, Джози начала читать:

– «Я знаю, ты не думаешь обо мне. И ты никогда не представляла нас вместе». – Слова стали застревать в горле, как камни, и она замолчала, но парни продолжали наизусть.

– «Сам по себе я совершенно обыкновенный», – продекламировал Мэтт.

– «Но может, вместе с тобой…» – подхватил Дрю, корчась от смеха; штанга с грохотом упала обратно в свое гнездо. – Вот черт! Не могу качаться, когда меня так разбирает.

Мэтт плюхнулся на диван рядом с Джози, положил руку ей на плечи и большим пальцем коснулся груди. Джози отодвинулась, потому что не хотела, чтобы Дрю видел, как они обнимаются, но Мэтт именно этого и хотел, а потому снова придвинулся к ней.

– Тебе посвящают стихи! – улыбнулся он. – Плохие, но даже Елене Прекрасной для начала, наверное, посвятили что-нибудь типа лимерика.

Джози покраснела. У нее в голове не укладывалось, что Питер мог написать ей такое, надеясь, по-видимому, на какой-то отклик. Подумать только! Она нравится Питеру Хоутону, и теперь все это знают! Нет, она не могла позволить им думать, будто он ей симпатичен.

Или ей его жалко.

Еще обиднее, чем само письмо, было то, что кто-то решил выставить Джози на посмешище. Зайти в ее почту могла любая из девчонок, мог Мэтт. Они все знали пароли друг друга. Вопрос заключался не в том, как это сделали, а в том – зачем? Зачем кому-то из друзей понадобилось так ее унижать?

Честно говоря, Джози знала ответ. Эти ребята не были настоящими друзьями. Те, кто входит в круг популярных, не дружат между собой, а только заключают союзы. Если хочешь быть в безопасности, никому не доверяй. Любой из твоих приятелей может сделать из тебя мишень для насмешек, потому что в этот момент никто не будет смеяться над ним самим.

Как ни тяжело было Джози, она понимала: за ее реакцией пристально наблюдают. Взорваться, обвинив друзей во взломе ее почты и нарушении личного пространства, означало бы обречь себя на провал. Нет, эмоции следовало оставить при себе. По своему социальному положению Джози стояла настолько выше Питера, что его письмо не могло обидеть или огорчить ее, а лишь слегка позабавить. Иными словами, хочешь плакать – смейся.