Леван Хаиндрава - Очарованная даль

— Ну вот, Горделов, и все. Университет вы окончили. Я вас от души поздравляю с блестящим успехом… — сказал отец Жермен, глядя на Гогу своими умными, внимательными глазами. Встречая такой взгляд, невозможно было фальшивить, утаить что-то в душе, и Гога, опустив слегка голову, произнес, словно оправдываясь:

— Я не заслужил быть первым, отец мой! Кан Сышин знает больше меня.

Отец Жермен пристально заглянул Гоге в лицо.

— Ваше чувство справедливости делает вам честь. Но у жизни свои законы. Вам еще предстоит познать многое. Будьте мужественны!

Этими словами ректор простился с Гогой.

Гога шел к Журавлевым, и чувство ликования в его душе мешалось со смущением. Кан Сышин первый из коллег подошел и поздравил его, видимо, вполне искренне, хотя и чувствовалось, что он немного озадачен. Он не стал слушать Гогу, уверявшего, что произошла случайность, а Гога не стал углубляться в эту тему, так как уже понял причину относительной неудачи товарища: Кан Сышин был заикой, причем заикался он тем сильнее, чем больше волновался, в спокойном же состоянии говорил почти нормально. К его дефекту речи университетские профессора привыкли, но приглашенные со стороны экзаменаторы, в их числе посол, о нем осведомлены не были. Этим, и только этим можно было объяснить, что по международному праву Кан Сышин получил всего 12.

«Не буду никому говорить, что окончил первым!» — решил Гога и, принимая поздравления Варенцова и Боба Русакова, пришедших узнать, как прошел экзамен, не стал вдаваться в подробности.

У Журавлевых дома была одна Ольга Александровна. В ожидании племянника она стояла на балконе и по тому, как он шел, как держал голову, даже не разглядев его лица, поняла, что все в порядке. Журавлевы уже отобедали, но Гогин прибор ждал его, и, едва кончились неизбежные расспросы, тетя Оля усадила его за стол. Только покормив племянника, она решила, что наступило время узнать подробности:

— Сколько же ты в общем получил?

— Я же сказал: 14,77.

— А по-нашему сколько это будет?

— Немного выше, чем четыре с минусом.

— А лучше ответить не мог?

Гогу эти слова задели, и он, глядя в тарелку, выговорил:

— Более высокой оценки ни у кого нет!

Но Ольга Александровна как-то не уяснила себе, что это значит. Она была рада: экзамен выдержан, Гога университет окончил. И впору. Ольга Александровна знала о положении семьи в Харбине больше, чем Гога. В последнем письме, которое Журавлевы скрыли от Гоги, чтоб не волновать его перед экзаменом, Вера Александровна сообщила, что муж совершенно разорился, лишившись последнего своего достояния — двух доходных домов. Они были заложены в японском банке, и под нажимом военных властей банк не дал Ростому Георгиевичу отсрочки. Дома пошли с молотка, и Горделовым достались лишь крохи после покрытия задолженности и высоких процентов. Это так повлияло на Ростома Георгиевича, что он слег, болезнь его обострилась, и врачи считают, что положение его очень серьезное, так как психологическая сопротивляемость недугу подорвана.

— Гогоша, отдохнешь немного, и надо сегодня же послать телеграмму в Харбин. Для родителей это большая радость будет. Им ведь сейчас не сладко приходится.

В тоне тети Оли слышалось что-то значительное и тревожное, и тут Гогу прорвало. Посмотрев на тетку с улыбкой, какая бывает у человека, держащего за спиной руку с подарком, он сказал:

— Тетя Оля, я ведь выдержал первым! У меня самый высокий балл из всех!

— Так что же ты сразу не сказал? А то какие-то четырнадцать с чем-то, четыре с минусом. Скорее поезжай на телеграф и сообщи все обстоятельно, не экономь на словах. У тебя деньги есть? А то я добавлю, — говорила радостно взволнованная Ольга Александровна. — И не откладывай ни минуты. Это подбодрит папу…

Она осеклась, искоса поглядев на племянника, но Гога на радостях не уловил трагического смысла ее слов.

— Я просто сообщу, что экзамен выдержал. А то как-то неудобно получится. Будто хвастаюсь.

— Почему же хвастаешься? Ведь это же правда? Так почему же не порадовать родителей, которые столько усилий приложили, чтоб дать тебе высшее образование? Стесняться надо было бы, если б ты экзамена не сдал или сдал его посредственно.

Гога ехал на велосипеде по жарким июньским улицам, лавируя между автобусов, автомобилей, рикш. Высокое солнце ясно светило с неба, и ясно было в его душе, и все вокруг казалось привлекательным и благосклонным, и все люди милыми и добрыми, и даже перебранка уличного торговца бананами с покупателем не воспринималась как проявление взаимной неприязни, а как обычная примета уличной жизни. Сомнения больше не мучили его. Тетя Оля права — почему не порадовать родителей, сообщив им о своем успехе? Ведь если положить руку на сердце, то и здесь, в университете, как и прежде в гимназии, он учился не на полную мощность. Мог учиться лучше, а шел середка на половинку. Но судьба оказалась благосклонной к нему. Там, в гимназии, был блистательный успех на выпускном экзамене по русскому письменному, и тут — опять успех, блестящий и неожиданный… И неоправданный… Но ведь он все же есть? Так радуйся же удаче и порадуй родителей, кто знает, как дальше сложится жизнь твоя и отца с матерью?