Эндрю Ридкер - Альтруисты [litres]

Луис-старший улыбнулся:

– В смысле?

– На юге страны нет вообще ничего. Ни шампуня, ни бритв, ни батареек. Даже туалетная бумага – роскошь. Мне все это присылают по запросу, но я вижу жизнь местных и не понимаю: как они терпят? Они в курсе, что тут происходит? Эти креветки и виски и… Я-то думал… я думал, у вас социализм .

Луис-старший расхохотался.

– Дружище! – Его улыбка вдруг показалась Артуру омерзительной. – Такой уж в Африке социализм: что мое – то мое, а все твое – общее.

Артур отошел в дальний угол лужайки и сблевал в кусты.

Ночью ему приснилось, что он служит на флоте и должен защищать от врагов целый гарем загорелых женщин, но всякий раз, пытаясь выхватить меч, смущенно обнаруживает, что меча в ножнах нет.

В воскресенье он не вернулся в Чиредзи, как планировал, а сперва заехал на неделю в траппистский монастырь, при котором действовала больница. Там он трудился, не покладая рук: по мере сил помогал больным, вместе с монахами пек хлеб и варил пиво. На станцию «Смиренных братьев» он вернулся с похмельем в голове и новой надеждой в сердце.

– Где вы пропадали? – спросил Рафтер. Они с Джемроллом пинали во дворе футбольный мяч с логотипом «Братьев».

– Заехал кое-куда на обратном пути. Что я пропустил?

Джемролл пнул мяч. Артур поймал его ногой, и тут ему на носок упала капля дождя. Он поднял взор к темнеющему небу, затем посмотрел на Джемролла.

Мальчик пожал плечами.

– Сезон дождей, – сказал он по-английски.

К декабрю дожди усилились и участились. Строительство «туалетов Альтера» встало. Но когда в середине месяца на целую неделю установилась ясная погода, никто из нанятых Артуром людей не явился на работу. Джемролл тоже пропал. Артур отправил Рафтера в город: узнать, что произошло.

Вернулся тот очень скоро. Почему-то он натянул ворот футболки себе на рот.

– Фонна лень.

– Чего?

Рафтер убрал футболку со рта:

– Сонная болезнь!

Он натянул рукава и закрыл ими кисти рук.

– Что ты делаешь?!

– Прячу открытое тело. Артур, надо спасаться.

– Я оставил бетономешалку у туалета. Пойдем сходим за ней.

– Артур…

– Давай-давай. Объяснишь все по дороге.

– Сонная болезнь! – нервно озираясь по сторонам, повторил Рафтер, когда они зашагали к туалету. – Ее переносят мухи цеце. Она разрушает нервную систему.

– Какая-то эпидемия, что ли?

– Да, больница Чиредзи забита битком. Они больше не берут пациентов.

– Наши рабочие там?

– Вы не понимаете, Артур! Болеют все поголовно…

– Это смертельно?

– Смотря как лечить. В больнице нет свободных коек, люди лежат на полу.

– Что же, и Джемролл…

Рафтер вскинул руки:

– Честно? Я сейчас больше переживаю за нас с вами!

– И что будем делать?

– Не знаю… Засядем на станции, устроим карантин. Может, болезнь отступит… Я звонил в нашу штаб-квартиру, оставил им сообщение. Завтра попробую дозвониться еще раз. А пока надо держаться подальше от любых…

Он умолк. Они подошли к туалету. Вокруг него стояла стена низкого гула.

– Артур… Смотрите! – Дрожащей рукой Рафтер показал на крышу туалета.

Артур проследил взглядом за его пальцем и увидел, что всю верхнюю часть постройки облепили черные точки.

У Рафтера отпала челюсть.

– Они летят на запах, – сказал он. – Господи!

Артур сделал шаг вперед.

– Куда вы?!

– Хочу посмотреть.

– Спятили?! Они же там размножаются!

– Мне надо знать, – процедил Артур. – Я хочу убедиться!

– Я вас не пущу! – Рафтер схватил его за грудки. – Не позволю, чтобы и вы заразились!

А дальше начался сущий кошмар. По региону поползли слухи. Местные стали подозрительно коситься на приезжих белых, поселившихся на станции. Дети сбивались в стайки и швыряли камни в «туалеты Альтера», пока к ним не подлетали матери: унося детей, они строго-настрого запрещали им подходить к этим проклятым постройкам. Рафтер перестал говорить. Его одолела такая тяжелая депрессия, что даже самая истовая вера была перед ней бессильна. И вера его – в Артура, в идеалы, проповедуемые «Смиренными братьями», – пошатнулась. Видимо, он что-то сказал руководству, поскольку в конце декабря от них пришло письмо: в весьма энергичных выражениях они сообщали, что прекращают финансирование.

Надо было срочно покупать билет домой. Артур отправился пешком в город, надеясь уйти незамеченным. Он чувствовал себя выпотрошенным, выскобленным, пустым. Мойо ему опротивели. Да он и сам себе опротивел. Шагая по дороге, неспешно петляющей до автовокзала Чиредзи, сам не свой от отчаяния, Артур споткнулся о камень и плашмя упал в пыль. Шли минуты. Он не двигался. Зачем? Тут ему самое место. «Ты – дерьмо, – сказал он себе. – Вот и лежи на земле».