Эндрю Ридкер - Альтруисты [litres]

К июлю опытный образец построили: он гордо стоял в полумиле от станции и ниже по склону от ближайшего колодца. Широкий цилиндр высотой в девять футов. Наверху – вентиляционное отверстие, через которое в помещение проходил свет и воздух. Помимо семьи Джемролла, в окрестностях станции жили еще три семьи, но Артур воздвигнул свою постройку рядом с домом нового друга.

– И устроил Моисей жертвенник, – сказал Рафтер, глядя на дело их рук, – и нарек ему имя: Иегова Нисси.

Следующие несколько недель Артур почти не отходил от общественной уборной и демонстрировал любопытным местным жителям, как устроен туалет и как его обслуживать. Заодно он показывал, как смешивать специальную пасту с цементом, песком и водой, а получившуюся смесь выливать на железную сетку. Артур как мог пытался донести до местных, что паста позволит им сэкономить цемент. У туалета имелась деревянная дверь на пружинных петлях, а вся конструкция стояла на круглой бетонной плите с отверстием посередине, установленной над глубокой выгребной ямой. Стройматериалы для одного туалета обходились в двенадцать долларов. Артур показывал, как делать влажную уборку, и с гордостью смотрел, как люди по очереди посещают его детище. Отныне деревенским жителям района Чиредзи не придется справлять нужду в убогих скворечниках или того хуже – в кустах у реки.

Рафтер сфотографировал Артура и Джемролла рядом с туалетом. Одну пленку Артур оставил себе, а вторую отправил руководству «Смиренных братьев» – те в ответ прислали еще денег. Артуру предстояло построить несколько туалетов на западе, в окрестностях соседнего Триангла, и на юге – в долине Гиппо. Он нанял в Чиредзи рабочих и стал обучать их строительному делу, все чаще делегируя обязанности Рафтеру и рабочим. Туалеты Альтера начали появляться по всей провинции Масвинго.

В сентябре Артуру пришла телеграмма:

Артур. Приезжай к нам на званый ужин в эти выходные. Пора тебе немного отдохнуть. Искренне твой, Луис Мойо-старший.

Через несколько дней за ним приехал белый «мерседес».

– Что мне делать, пока вы в отъезде? – спросил Рафтер.

Артур ласково похлопал его по щеке:

– Просто строй.

Всю дорогу до Солсбери он проспал. Коричневое кожаное сиденье приятно холодило шею, шофер не говорил ни слова. На закате «мерседес» остановился перед домом Мойо, и Артур кое-как очухался. Увидел знакомый особняк – и его тут же замутило от стыда. Когда он впервые прибыл в Солсбери, у него не было других точек отсчета, кроме Бостона. Но, прожив несколько месяцев среди бедных зимбабвийцев, он больше не мог восхищаться богатством семьи Мойо.

Тошнота преследовала его на протяжении всего ужина, приготовленного Промис и ее служанкой. Артур был слишком голоден, чтобы отказываться от еды, но за ужином ему стало совсем худо.

– Я так рада вас видеть, Артур, – сказала Промис.

– Надо же, как вы подчистили тарелку, дружище! – воскликнул Луис-старший. – Вас там, что ли, голодом морят? Ха!

Артур со злостью уставился на его недоеденную тушеную говядину.

– Как идет ваша работа? – спросила Промис.

– Хорошо идет. Первый туалет уже функционирует. Теперь будем расширяться. Вы не представляете, как благодарны местные…

– Очень даже представляю, – сказал Луис-старший.

– Лично я вами восхищаюсь, Артур, – улыбнулась Промис. – Вы американец, но приехали в такую глушь – ради туалетов! Кто бы мог подумать? – Она засмеялась.

– Местные живут очень плохо, – сказал Артур.

– Никто не хочет вставать на путь модернизации, – кивнул Луис-старший. – Советую вам не останавливаться, держать марку, иначе до финала можете и не дойти.

– Это точно, – подхватила Промис.

Артур поморщился и с трудом допил чай:

– Пойду лягу, если не возражаете.

Но сон к нему так и не пришел.

Званый обед – день рождения десятилетней девочки, дочери близких друзей Мойо, – состоялся на следующий день в доме этих самых друзей, точнее – на их роскошной зеленой лужайке. Фуршетные столики ломились от элитных спиртных напитков и креветок: пухлые розовые ракообразные лежали на краю высоких бокалов, окунув головы в соус (казалось, они жадно его пили), на серебристых блюдах блестели боками румяные цесарки и антилопье филе. Артуру удавалось скрывать ярость ровно двадцать минут – пока он ел. Но, пропустив два стаканчика «Джонни Уокера», он открыл свой гнев заново.

– Мистер Мойо, – сказал он, когда лужайка качнулась под его ногами. – Простите, но откуда у них все это ?