Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Мне очень хочется обо всем этом спросить, но я молчу, потому что понимаю: честного ответа мне не получить. В общем, мы полчаса едем в неловком молчании.

Мы приезжаем к дому Сонгов и выходим из машины. Воздух соленый и сладкий – к запаху океана примешивается аромат шести плюмерий, у каждой из которых индивидуальная подсветка. И у кого только есть время и деньги для того, чтобы устанавливать под каждым деревом подсветку? Только у богатых.

Я автоматически поворачиваюсь к папе, он отрывает длинную нитку от пассажирского кресла. Значит, и на том обивка протерлась. Я снова задумываюсь о том, счастлив ли мой папа. Может, он завидует папе Джо, который в Америке добился гораздо больших успехов, несмотря на то, что начинали они оба одинаково. Завидует, потому что сам долго копил на QL5, а папа Джо, который приехал в США чуть позже, купил сначала новенькую QL6, а потом пару QL7.

Я надеюсь, что мой папа не завидует. Я надеюсь, что он уже пересек линию финиша и ему больше никуда не надо бежать. Это ведь тоже своего рода счастье. Просто я представляю себе богачей, вроде папы Джо, примерно так: они все время бегут к линии финиша, которая на самом деле никакая не линия финиша, а линия горизонта, и добежать до нее нельзя. Разве это можно назвать счастьем?

Мы еще не успели нажать на звонок, а на экране системы безопасности появляется лицо папы Джо.

– Yi-sunbae osyeotseumnida! – кричит он.

То есть: «А вот и учитель Ли!».

В доме тепло. Приятно пахнет чесноком и шалфеем. Я бормочу «Annyong haseyo», кланяюсь и обнимаю маму, которая приехала раньше нас. Она впервые в жизни вызвала такси с помощью приложения на своем обезьяньем зеркале, и ей это очень понравилось. Потом я поднимаюсь по лестнице на второй этаж в комнату Джо, где уже собрались лимбийцы.

– Всем привет! – говорю я.

– Привет, Фрэнк! – отвечают лимбийцы.

Я замечаю, что Джон Лим и Элла Чанг сидят рядышком, но не прикасаются друг к другу. Вот это дисциплина и выдержка! Эндрю Ким лежит на спине и кривляется перед обезьяньим зеркалом. Он утверждает, что актеры обычно так отрабатывают мимику и жесты, только они, как правило, делают это перед обычным зеркалом.

Джо сегодня вся в черном. Она берет меня за руку, и я замечаю, что мы с ней подобрали одежду одного оттенка черного.

– Вот ты где, – говорит Джо. – Пойдем, поможешь мне кое с чем. Это быстро.

– А что такое?

– Это в другой комнате.

Она отводит меня в мерцающую тьму огромной родительской спальни, там резко разворачивает лицом к себе и дарит мне самый длинный за всю историю человечества поцелуй.

– Я скучала, – говорит она шепотом.

– Я тоже, – тихо отвечаю я.

– Будем сегодня вечером время от времени сюда заглядывать.

– Вас понял.

– О-о-о-о! – тянут хором два тоненьких голоска.

Мы с Джо оборачиваемся. В темном углу за растением в кадке притаились два маленьких человечка.

– Бен, а ну‐ка идите отсюда, – рявкает Джо.

Ее младший брат Бен, громко хихикая, убегает из комнаты. За ним несется Анна Ким, младшая сестра Эндрю Кима. Мы синхронно закатываем глаза, а потом, сделав вид, что ничего такого не было, возвращаемся в спальню Джо, где сидят лимбийцы.

– Если опять пробки выбьет, надо просто щелкнуть автоматом, – говорю я. – Только сначала все выключи из розеток.

– Буду знать, – отвечает Джо. – Спасибо.

Лимбийцы внимательно смотрят на нас. По выражению их лиц видно, что нам не удалось их обмануть. Кого вообще могли сбить с толку пробки?

– Зачем притворяться? – спрашивает Элла. – Просто сказали бы, что вам надо потискаться.

– Потискаться! – повторяет Джон Лим так, будто на самом деле хотел сказать: «Отличная идея, Элла!»

– Эй! – громко кричат нам снизу. – Ужин!

Мы все встаем, только Джон с Эллой не торопятся. Я смотрю на Джо. Типа: «Как мило! Пойдем, пусть сидят». Столовая превратилась в гастропаб: крафтовое пиво, виски, сильно зажаренная курица, бургеры с говядиной и сладкий картофель фри. Даже детям, то есть нам, предлагают дегустационный алкогольный сет – эль, индийский пэйл-эль, лагер и что‐то еще, все в маленьких стаканчиках на деревянном подносе, на котором выжжена надпись: «Бар Сонгов». Довольно оригинально.

Взрослые сидят за столом для взрослых. Большие дети – за столом для больших детей. Двое самых маленьких – Бен Сонг и Анна Ким – устроились на диване и играют на планшете в Karate Fruit Chop. Я делаю глоток того, что называется шотландским элем, чувствую, что сразу начал пьянеть, и отставляю стаканчик. Эндрю Ким пьет эту гадость, словно это энергетик.