Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Она опускает голову.

– Все это потому, что тебе проще быть с кореянкой? Поэтому ты меня… ты меня… ты меня сейчас бросаешь?

Глаза Брит блестят от слез.

– Это не имеет никакого отношения к национальности, – отвечаю я. – Никакого.

– А я смогла добиться расположения твоей мамы, – говорит Брит с грустью. – Я так старалась! И мне это удалось.

Оранжевое небо становится все темнее и темнее, вскоре уже кажется, что оно коричневое. Наверное, нам лучше вернуться в школу.

– Она ничего не знала, – говорю я и тут же начинаю жалеть об этом.

Само сорвалось с языка. Я просто хотел объяснить Брит, что она ни в чем не виновата, что на самом деле она мне очень нравилась и что она исключительный человек. Но с языка случайно сорвались четыре слова, и это сейчас обрушит лавину.

– Постой… Что? – спрашивает Брит.

– Ничего, – отвечаю я.

Ничего?! Да ладно, перестань, Фрэнк.

– Как это она не знала?

Брит теперь совсем другая. Она покраснела. От нее пахнет по‐другому. Такую Брит я не знаю. Она сжимает кулаки.

– Фрэнк, что значит «она не знала»? – Брит повышает голос. – Посмотри на меня, посмотри мне в глаза и объясни все четко и понятно.

Я не могу даже просто посмотреть на нее. Слова сами слетают с губ:

– Я делал вид, что встречаюсь с Джо, для того чтобы можно было тайно встречаться с тобой.

Ее отрывистый смех похож на лай. Она вырывает из земли несколько цветов на длинных стеблях и сжимает их в ладони.

– Значит, ты не говорил родителям, что встречаешься со мной? – спрашивает Брит. – Как будто ты этого стеснялся?

– Брит, ты понятия не имеешь, каково оказаться меж двух…

– Да вы оба обманщики! – говорит Брит.

Слезы бегут по ее щекам, она внимательно смотрит на меня, на ее лице смесь отвращения и разочарования. Отврачарование.

– Я и не знала, что ты такой. Вы друг друга стоите.

Она разрывает стебли бедных цветов, которые сжимала в кулаке, и бросает их мне в лицо. Бить меня она не стала. Свой фингал я пока не получил. Всхлипывая, Брит убегает. Вдали, на вершинах холмов, показалась неровная красная линия пожара.

«Вследствие загрязнения воздуха учащимся настоятельно рекомендуется пораньше отправиться домой и потом не выходить на улицу, – говорит динамик в школе. – Половина площади возгорания уже потушена, ночью ожидается дождь. О развитии событий мы сообщим по электронной почте».

Звенит звонок, и ученики вываливают в коридоры. Ко мне подходит Кью.

– Пожар! – радостно говорит он и тянет ладонь, чтобы дать мне пять. – Так что сегодня рубимся в Pax Eterna у меня!

Я молча смотрю на Кью. Он опускает руку:

– У тебя все в порядке?

– Нет.

– Что случилось?

– Только что сделал одному человеку очень больно.

– Да? И кому?

– Давай я тебе все в машине расскажу.

Он осматривает меня с ног до головы, словно ожидая увидеть на теле рану.

– А сейчас не можешь сказать?

– Кью, – говорю я. – Мы живем в Южной Калифорнии. У нас принято все важные разговоры вести в автомобилях.

Он кладет мне руку на плечо, и мы медленно – медленнее, чем обычно, словно пациенты в больнице, – идем к выходу. Наконец мы у крыльца. Вдруг из‐за колонны выходит высокий и мускулистый принц с орлиным взглядом и преграждает нам дорогу. Это Ву.

– Это тебе за Джо, – говорит Ву Танг и бьет меня кулаком в лицо.

«Что за бред?» – хочется сказать мне, но меня останавливает звук удара моего затылка об пол. Звук резкий, как удар по барабану. С неба мне в глаз падает песчинка серого пепла. Возможно, фраза «Это тебе за Джо» действительно дурацкая, но вот в его ударе смысл есть.

Я начинаю смеяться.

– Какого хрена! – кричит Кью. – Помогите!

Я поворачиваю голову и вижу, что Ву не дает Кью подойти.

– Не лезь, бро, я должен это сделать, – говорит Ву и поворачивается по мне.

– Ты, блин, увел мою девчонку? – спрашивает он.

– Нет, – отвечаю я. – Да. Не знаю.

– Ты, блин, девчонку мою увел! – орет Ву.

– Да это она меня увела. Мы друг друга увели. Прости.

– Что здесь, блин, происходит? – спрашивает Кью.

– Я думал, ты мне друг, Фрэнк Ли, – говорит Ву, – но Брит мне все рассказала.

Я смотрю на Ву и вижу, что это я сделал ему больно, а не он мне. Вот черт!

– Прости, – говорю я. – Мне очень, очень жаль. Честное слово.

Ву отгоняет какую‐то мрачную мысль кивком головы. Волосы у него лежат так, будто его корова лизнула. Потом он выпрямляется и протягивает мне руку. Он делает это с таким видом, будто вдруг вспомнил правила поведения из какого‐нибудь «Справочника джентльмена»: «Если человек упал, протяните ему руку и помогите подняться».