Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Мы даже не сразу замечаем, что стена, перед которой мы стоим, вовсе не стена, а двойная дверь, которая в какой‐то момент открылась, и на палубу хлынула музыка. Мы не замечаем, что диджей говорит: «Дамы и господа! В честь свадьбы Канг и Чанг позвольте представить вашему вниманию сверкающие огни!»

Мы не видим стоящий на палубе странный железный стол (для корейского мясного бинго), весь в металлических трубках и других конструкциях, они воспламеняются и начинают вращаться. Это фейерверк, и все ракеты взрываются одновременно, шипя и ослепительно ярко сверкая.

Только когда нас накрывает облако порохового дыма, мы понимаем, что происходит. Мы стоим на виду у всех гостей, в белых искрах фейерверка. Люди начали хлопать еще до того, как нас увидели, но теперь хлопают еще громче. Нас видят и суперкорейцы. Они только что закончили свой номер и теперь тяжело дышат. Глядя в нашу сторону, они начинают хлопать, очень широко разводя руки.

На нас направляют огромный прожектор, и мы стоим в белом круге света.

Наступает понедельник. Слово «понедельник» произошло от древнеанглийского monandæg, что означает «лунный день». К вечеру этого лунного дня у меня под глазом появится фингал. Но обо всем по порядку.

Свадьба. Ох эта свадьба! Мы танцевали. Мы сидели за столом и ели. Жених и невеста еще два раза переодевались – сначала в традиционные корейские наряды, а потом в костюмы для бальных танцев. Лимбийцы весь вечер нас подкалывали.

– Значит, вы делали вид, что делаете вид? – спросила Элла Чанг.

– Ну вы даете! – удивился Эндрю Ким.

– Похоже, все изменилось, – отвечали мы с Джо.

Джон Лим решил напиться для храбрости, но перебрал, и все пошло не так, как ему хотелось: под конец вечера он рыдал, положив голову на колени Эллы Чанг, которая сидела, не шевелясь и выпрямив спину, со стоическим выражением на лице. Amore. Потом Элла заставила Джона поднять голову и отшлепала по щекам, чтобы привести его в чувство. Элла с Джоном – они делают все правильно. Они скрывают свои отношения от родителей, потому что если те обо всем узнают, то сразу начнут планировать следующую свадьбу.

Мы отлично провели время с суперкорейцами. Они оказались очень милыми и классными. Они такие же, как и мы, лимбийцы, только свободно говорят и на корейском, и на английском и непринужденно переключаются между двумя культурами. А еще эти ребята точно знают, что они в первую очередь корейцы и только потом уже американцы. Короче, они во всем круче меня, так что к черту их.

Мы с Джо несколько раз убегали от всех, словно курильщики, которым нужна еще затяжка. Ладони Джо холодили кожу моих рук, моей груди, моей спины. Я знал, что поступаю неправильно и в большой книге любви все это называется изменой.

В тот вечер звучал один трек, под который все скакали, и мы с Джо тоже, но ровно до тех пор, пока не услышали слова: «Это та самая ночь, когда все неправильное кажется правильным». Тогда мы с Джо остановились и уставились друг на друга – тихий островок вины в бушующем океане.

В самом конце вечера взрослые пели noraebang, то есть караоке, перед утомленной аудиторией. Мама с папой исполнили дуэтом старую балладу – что‐то о ребенке в лодке и о заснеженном дереве, и я вдруг увидел в них не своих родителей, а влюбленную пару. В самом конце папа так долго тянул одну ноту, что мне даже стало страшно: я испугался, что папино простреленное легкое взорвется от напряжения. Но все закончилось хорошо.

Все громко аплодировали папиному вокальному героизму. Папа спел не просто хорошо, а отлично. Я хлопал что было сил, а Джо поцеловала меня в щеку.

Я чувствовал себя очень странно. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, у которого есть все, что он хочет. Папа был здоров. Я был без памяти влюблен. Обнимал Джо у всех на виду. Суперкорейцы смотрели на нас и одобрительно кивали. Но когда гости начали расходиться, я подошел к своему пиджаку, который одиноко висел на спинке стула, и проверил телефон. Я уже знал, что увижу.

«Как там вечеринка?», «Пришли фотку. Умираю, как хочу увидеть тебя в костюме», «Жду не дождусь, когда ты мне обо всем расскажешь», «Я тебя люблю, спокойной ночи».

Брит. Я представил себе, как Брит тихим субботним вечером сидит одна у себя в комнате и поглядывает на обезьянье зеркало – не прислал ли я ей сообщение? Ей не скучно, она считает, что мир слишком интересный, чтобы скучать. И она не расстроена, потому что знает, что такое свадебная вечеринка. Но Брит даже не представляет, что произошло на этой свадебной вечеринке.