Элизабет Страут - И снова Оливия

— Неудобно ездить в Кросби из Ширли-Фоллз, и я подыскала клиентов поближе. — Она пожала плечами, всколыхнув свой балахон, и улыбнулась этой своей сногсшибательной белозубой улыбкой. — Но вот я здесь.

— Тогда ладно, — сказала Оливия.

Она пригласила Халиму в гостиную и рассказала о том, как она упала, и об окурке.

— Мне это не нравится, — сказала Халима озабоченно. — Вы не должны жить одна.

Оливия пренебрежительно фыркнула и махнула рукой, давая понять, что не желает слушать подобные глупости. Халима, однако, подалась вперед, наставив палец на Оливию:

— У нас так не принято, живи вы среди нас, вы бы никогда не остались одна.

Оливию этим было не пронять.

— Ну а у нас принято, — она направила указательный палец на гостью, — чтобы сыновья женились, уезжали и больше никогда не возвращались обратно.

Очередь из желающих перебраться в «Кленовые апартаменты» растянулась на год. Но однажды вечером позвонил Кристофер, и выяснилось, что Оливия сможет попасть туда всего через четыре месяца.

— Мама, — признался Кристофер, — я записал тебя в очередь, когда ты лежала с инфарктом, просто на всякий случай. Так что ты уже в листе ожидания. И вот еще что, мама, — продолжил он, — слушай меня внимательно. Тебе придется продать этот дом. Мы хотим, чтобы за тобой был уход, но ты сможешь жить в отдельной квартире. Жить в этом доме одной тебе больше нельзя.

К тому времени Оливия уже очень устала.

— Ладно, — сказала она.

Таким образом, вопрос был решен. Пришла весна, чему Оливия была очень рада. Первой зацвела форзиция, за ней — подснежники прямо около дома. Но как-то ночью выпал снежок, и к утру форзиция напоминала неряшливую яичницу. Потом вылезли нарциссы, и наконец зацвела сирень. Кусты сирени Оливия увидела по дороге в «Кленовые апартаменты», куда она направлялась навестить свою подругу Эдит, — в последнее время она чаще ездила к Эдит, муж которой, Баззи, недавно умер. Эдит только и говорила о том, каким чудесным человеком был ее покойный супруг. Оливия никогда ему особо не симпатизировала, но терпеливо в сотый раз выслушивала, как Баззи упал и его повезли «через мост» — так Эдит называла больницу, расположенную за небольшим мостиком, куда отправляли людей с инсультами и прочим в том же роде, — где Баззи скоропостижно скончался… Оливию эта история изрядно утомила. Но Эдит сказала также, что она очень рада грядущему переезду Оливии в «Кленовые апартаменты», правда, упомянула она об этом лишь однажды, хотя Оливия не отказалась бы от повторов.

Всякий раз, входя в «Кленовые апартаменты», Оливия не могла — естественно — разделить энтузиазм своей подруги Эдит. Люди там выглядели такими старыми. Матерь божья, там были мужчины, которые еле ноги волочили, и женщины, согнувшиеся пополам. А также люди в ходунках, снабженных маленькими сиденьями. Вот что, значит, ждет Оливию в будущем. Но на самом деле она не верила в такое будущее.

Однажды днем Оливия, отдыхавшая в кресле Джека, услышала, как подъехала машина, и сказала вслух:

— Кого там черт принес?

Взяла трость — вдруг понадеявшись, что это Халима Бабочка опять приехала, — подошла к двери, глянула в оконце: из пикапа вылезала Бетти. Оливия открыла дверь, и Бетти воскликнула:

— Привет, Оливия! — Веселье в ее голосе показалось Оливии фальшивым.

— Входи, — пригласила Оливия.

Бетти сразу уселась в кресло, в котором она обычно сиживала, бросив сумку на пол рядом с ним.

— Как вы? — спросила Бетти.

И Оливия рассказала, как она. Начала с того, что в конце лета она переезжает в «Кленовые апартаменты», затем рассказала, как она упала и чуть не умерла (так она преподнесла это Бетти), а потом поведала об окурке, валявшемся под стулом на веранде.

— Ой, — сконфузилась Бетти. — Это, наверное, мой. Прошу прощения.

Оливия с минуту вникала в услышанное.

— То есть? — спросила она.

— Я как-то заехала к вам, — объяснила Бетти, — но вас не было дома, и я села на крыльце и выкурила сигарету.

— Ты куришь? — изумилась Оливия. — Или ты так шутишь?

Бетти смотрела себе на ноги, на ней были кроссовки без шнурков.

— Только когда я реально расстроена. А в тот день я расстроилась. — Она подняла глаза на Оливию: — Джерри Скайлер умер.

Оливия молчала, глядя на нее. И оторопела, когда на глаза у Бетти навернулись слезы.

— Ага, — Бетти смахнула слезы ладонью, — я погуглила его и узнала, что он умер. Ему было всего шестьдесят восемь. Инфаркт, хотя эту часть я могла бы, наверное, опустить в разговоре с вами. Он умер, сгребая листья у себя во дворе в Бангоре.