Борис Пономарев - Плюсквамфутурум

Я открыл незапечатанный конверт. В нём обнаружилась сложенная карта Калининградской области. Почему-то это не вызвало у меня никаких эмоций. Я бросил её в сумку.

Запустив руку во внутренний карман куртки, я осторожно вытащил оттуда мобильный телефон. Сеть едва ловилась. 31 октября 2017 года, вторник. 10.05 утра. Три пропущенных вызова и два сообщения. Одно из них, «Ну и зачем я тебя приглашала?» — от переводчицы. Я не стал отвечать.

Я пребывал в каком-то ступоре. Как я сюда попал? Что это вообще было? Неужели всё это: Человек в Чёрном, столыпинские бронепоезда, евро по двадцать пять тысяч рублей, чиновники в ресторане, невыездные заместители министров, опричники и гостапо, премьер, годящийся только на то, чтобы переименовывать одну службу в другую, президент, перепутавший себя с родиной; неужели весь этот грандиозный всероссийский гиньоль мог существовать в действительности? Гнетущая тишина была мне ответом.

Не чувствуя ног, я прошёл до необитаемого здания станции. Её двери и окна наглухо закрывали стальные листы. Терраса у входа была вымощена чёрно-белой плиткой. Шахматный порядок кладки немедленно вызвал соответствующую ассоциацию: почему-то я почувствовал себя пешкой, прошедшей в ферзи.

Я вспомнил это место; несколько лет назад я проезжал здесь с друзьями. Это было Краснолесье — давно заброшенная железнодорожная станция в заповедном лесу Роминтен, где когда-то располагался охотничий дом кайзера Вильгельма II. Каким-то образом я оказался в самом дальнем углу Калининградской области.

Шум автомобильного мотора донёсся до меня. На дороге, вымощенной бугристым, напоминавшим картофель, булыжником, появилась машина. Белый «Мерседес» с горящими фарами выплыл из молочного тумана, точно сказочный лебедь на волшебном пруду. Поравнявшись со зданием станции, он остановился. Стекло в двери водителя опустилось.

— Привет, — обратился ко мне сидящий за рулём парень с выбритым виском. Он был моложе меня на пару лет. В машине, кроме него, сидели ещё две девушки. — Слушай, не подскажешь, как тут к мосту проехать?

Почему-то будничность этого вопроса подкосила меня, словно молот судьбы. Право же, если бы сейчас в воздухе открылся межвременной портал и оттуда на меня набросилась группа захвата из генералов с золотыми погонами, я бы не так отреагировал. Вернее, я бы как раз отреагировал: два дня в будущем выработали во мне соответствующие рефлексы, но абсолютно безобидный вопрос выбил меня из колеи. Я вернулся из странного и страшного будущего, после которого будничность настоящего казалась невозможной.

— Ну, мост, — пояснил парень. — Железнодорожный, заброшенный. В Токаревке.

Я знал, про какой мост говорит водитель. Железная дорога, возле которой мы стояли, в нескольких километрах пересекала узкую, но достаточно глубокую долину реки Роминты. Пятиарочный мост, построенный в начале двадцатого века, являлся своеобразным памятником индустриальной архитектуры Восточной Пруссии. Всё это было мне хорошо знакомо, но я ещё никак не мог поверить, что нахожусь в своём мирном времени.

Я резко встряхнул головой, приходя в себя. Ступор исчез совершенно неожиданно для меня.

— Минуту, — сказал я, доставая карту из сумки. — Сейчас посмотрю. Развернув ее, я пригляделся к топографическим знакам.

— В таком тумане непонятно, где север… — начал я, прикидывая направление. — Мы здесь. Смотри, вам нужно сейчас развернуться, проехать назад и свернуть направо. Через несколько километров снова направо. Там и будет мост.

Парень вгляделся в карту, а я тем временем продолжал.

— Слушайте, — сказал я. — Вы меня отсюда до города можете подбросить? Хотя бы до Гусева. Я сюда добрался, а вот обратно уехать не могу. На бензин подкину.

— Ну, залезай, — сказал парень. — Твоя карта нам пригодится, а то у навигатора села батарея. Представляешь, мы два часа сюда ехали, и будет очень обидно тут заблудиться и никуда не попасть.

— Мы после моста не в город, — предупредила девушка с рыжими вьющимися волосами, сидящая на переднем сиденье. — Мы ещё в музей Донелайтиса поедем.

Я моментально вспомнил местонахождение музея. Посёлок Чистые Пруды. Там ходит рейсовый автобус, а значит, этот вариант тоже подойдёт

— Тогда хотя бы до музея, — сказал я.

На заднем сиденье машины, куда поместился я, сидела совсем молодая девчушка, одетая в брутальную кожаную косуху. У девчушки были ярко-красные спутанные волосы с полосой отросших неокрашенных корней в проборе и штанга пирсинга в брови. Из её наушников доносился какой-то очень тяжёлый рок.