Стелла Прюдон - Дедейме

– Тома! – строго сказала Роза. – Ты с кем тама разговариваешь?

– Мама, тута водитель Гаджи пришел, ждет тетю Ханну.

Роза позвала дочь. Когда та подошла, Роза шепотом ее отчитала:

– Ты чего это с ним кокетничаешь! Тебе что, мусульманин нужен? Иди тогда сразу паранджу надевай и в мечеть ходи. Если еще раз увижу, на ключ запру!

Тома покраснела, а Ханна позвала Гаджи и велела отнести ковры в машину.

– Сейчас поедем… – Она повернулась к Розе, чтобы попрощаться, но та исчезла в доме. Через несколько мгновений вернулась, держа в обеих руках фотографию. С нее на Ханну смотрел улыбающийся Гарик.

– Вот, возьми, покажи дочери своей. Как ее зовут? А у тебя ее фотографии, случайно, нет тута?

– Эрке мою дочь зовут, – твердым голосом сказала Ханна. Достав из кармана маленькую черно-белую фотографию дочери, она протянула ее Розе.

Эрке была последним ребенком Натана и Ханны. К моменту ее рождения Ханне было сорок лет, и сил на младшую дочь уже не хватало. К маленьким сыновьям, четырехлетнему Залмону и двухлетнему Сави, были приставлены няни, а Эрке отправили жить к кормилице. Когда потребность в грудном молоке отпала, она вернулась домой и кое-как выросла среди братьев. Они не особенно церемонились с младшей сестрой, били и таскали ее за волосы за малейшую провинность, а чтобы она не пожаловалась матери, задаривали леденцами.

Летом Ханна, взяв в охапку младших детей, уезжала в Махачкалу – там у семьи был дом. Каждый день ездили на море, а вечером братья усаживались в темном дворе и, потешаясь над маленькой впечатлительной девочкой, рассказывали страшилки про людоедов и потусторонние силы. Маленькая Эрке, наслушавшись таких историй, долго не могла уснуть, а просыпалась в мокрой постели. Так продолжалось несколько дней, пока Ханна не заметила и не приняла мер.

Изгонять испуг была приглашена старая, тощая, похожая на Бабу-ягу знахарка. Посадив девочку на стул, она долго ходила вокруг нее с тарелками, читая что-то себе под нос. Внезапно женщина с силой бросала тарелки на пол, они разбивались об асфальт и осколки разлетались по сторонам. Эрке похолодела от ужаса. Женщина продолжала, пока не разбила все до последней тарелки. Потом она взяла два стакана и кокнула в один из них яйцо. Переливая его из одного стакана в другой, она что-то нашептывала себе под нос, а потом потребовала от Эрке это выпить. В завершение женщина взяла веник и собрала осколки в пакет, которые вручила Эрке со словами: «Это твой страхы. Закапай в сад и нычево нэ бойся». Эрке закивала. Один вид старухи вызывал ужас, и она готова была сделать все, что та пожелает, лишь бы больше ее не видеть. Ночами Эрке спала очень тревожно, потому что боялась ненароком намочить простыню. В полудреме брела в туалет: не хотелось встречаться со старухой во второй раз.

Поскольку ее сестры были намного старше ее, росла она в основном среди мальчиков, отчего и сделалась почти что мальчиком. Она была в восторге, когда ей, тринадцатилетнему подростку, один из друзей старшего брата позволил покататься на мопеде. И когда ее пятка попала в колеса мопеда, она ни разу не заплакала, а стойко вынесла боль. Братья тайком повели ее к врачу, чтобы тот зашил ей пятку. Родители о том инциденте ничего не узнали, а братья зауважали младшую сестру и, когда у них появилась машина, они время от времени возили ее на безлюдную дорогу и позволяли ей сесть за руль.

Когда Эрке исполнилось пятнадцать, Ханна решила показать дочь. И действительно, было на что посмотреть: статная, с пышными формами, с длинными и черными, как смола, волосами, с огоньком в глазах. Ханна собрала гостей, и к ней весь вечер вереницей тянулись сваты, предлагая своего кандидата в женихи.

– Молоко и мед девочка! – сидящая рядом с Ханной женщина, ее родная тетя Мина, поднесла к губам собранные вместе подушечки пальцев и звонко их поцеловала. – Наша порода, савиевская.

Ханна закивала.

– Наша порода!

– Свое надо держать при себе, а не отдавать в чужие руки. Надо оставить Эрке в семье. Что даешь за девочку? – деловито спросила Мина.

– Дом даю, драгоценности даю, – Ханна задумалась на несколько мгновений, а потом продолжила: – Все, что полагается, – белье-мебель-одежда – все даю. Без этого как? Она у меня с хорошим приданым замуж выйдет! – с гордостью произнесла Ханна.

– Хубе-хубе [23] Хорошо-хорошо. . Ты – хорошая мать, и я хорошая мать. Все мы хотим счастья своим детям. Ты помнишь моего Симона? – Мина показала куда-то в сторону. У Мины было восемь сыновей, очень похожих друг на друга. Ханна стала искать глазами, но Мина уже махала рукой кому-то. Вскоре перед ними вырос невысокий и смуглый молодой человек. Ханна воскликнула: