Хэрриет Эванс - Дикие цветы

На выходные Тони снова стал уезжать в Боски. Каждый раз дело касалось интрижки — Алтея была не настолько глупой, чтобы обманываться на этот счет. Вскоре его отлучки стали для нее привычным делом — за несколько недель до конца показа пьесы он появлялся перед ней в гостиной или в саду и будничным тоном спрашивал:

— Не возражаешь, если я съезжу в Боски на несколько дней, моя девочка? Было бы неплохо прочистить голову.

— О, отнюдь, — отвечала она, даже не поднимая головы от журнала, который читала, или от розового куста, который поливала. — Бедный мой Тони, как же тяжко тебе трудиться без отдыха!

Он не замечал язвительности в ее словах, но ей почему-то становилось легче. Интересно, кто на этот раз? — думала она. — Та темненькая, что играет Долль Тершит [114] Персонаж пьесы Уильяма Шекспира «Генрих IV». ? Похожая на мальчика, без бедер и груди, но с большими глазами? Или блондинка-монтировщица с кольцом в носу и выбритыми висками?

В этом году Тони побывал в Боски уже трижды — два раза с шумной компанией прилипал из театра, о которых он, как ни странно, предупредил ее. В остальное время Тони ездил за город один, чему Алтея ни на йоту не верила. Ей исполнилось уже сорок два, и она прекрасно понимала, насколько это для него много.

Много лет назад, когда Тони впервые отвез Алтею в Боски, он усадил ее на кровать и рассказал ей всю правду обо всем, после чего она отдала ему всю себя — отдала прямо там. В те выходные они принесли свои клятвы — те, которые что-то для нее значили, а не те, что были даны во время свадьбы несколько месяцев спустя. В тот день она сказала ему, что никогда не будет удерживать его силой и что он волен делать то, что хочет. То же самое касалось и ее. Потом началась их совместная жизнь, и, несмотря ни на что, они в конце концов всегда оказывались вместе. Но не пришло ли время для сомнений? Не утратило ли давнее соглашение силу?

Через неделю после их прибытия разразился страшный шторм, с молниями, рассекающими ночное небо, и беспощадным дождем, хлеставшим прутьями струй старый деревянный дом. На следующее утро, когда небо покрылось пушистыми белыми облаками, несущимися над проливом на крыльях пронизывающего ветра, Алтея подняла глаза на мужа во время завтрака и обнаружила, что он внимательно разглядывает свое отражение в блестящем ноже, слегка постукивая себя по начинающему расти второму подбородку. Он вертел головой в разные стороны, даже не подозревая, что за ним наблюдают, и в выражении его лица не проявлялось ни следа веселья — ничего, кроме слепой сосредоточенности на себе. Алтея смотрела, как Тони проводит пальцем по брови, как раздувает ноздри, строит недовольные гримасы — и это было бы почти забавно, если бы не получалось настолько страшно.

Ее сестра, поглощенная чтением газеты, не поднимала глаз, пока Алтея наблюдала за мужем, чувствуя, как на нее накатывает холодная волна ужаса. Куда исчез тот жизнерадостный, обворожительный, безумно красивый человек-ураган, в которого она влюбилась и в котором растворилась без остатка? Замечал ли он свою жену? Замечал ли детей, один из которых совершенно отстранился от них, а другой свел все свои интересы к пению? А как же она сама? Разве Тони интересовался съемками «Хартман-Холл» — ее мечтами, ее планами на будущее? Ему, казалось, наплевать, в то время как она постоянно думала о нем и его потребностях. Он был мелочным и хотел все время быть правым, хотя почти никогда не был… Другие актеры его возраста и с примерно таким же опытом основывали свои театральные компании, маршировали за мир, писали проникновенные письма протеста, вступали в конфронтации с правительством. Тони волновал только его второй подбородок.

От порыва свежего ветра, влетевшего в открытое окно, по рукам Алтеи пробежали мурашки, и она вздрогнула, все еще не отрывая глаз от мужа. Она поняла, что у нее уже довольно давно болит голова.

— Что ты читаешь, Алтея? — спросила Айла, показывая на сценарий, который сестра держала в руке. Алтея подняла на нее взгляд, стараясь не выглядеть раздраженной.

— Просто сценарий. Прислали вчера. Это для новой постановки. Переработка… одной вещи.

— Это для тебя, милая? — спросил Тони, подняв взгляд. — Пьеса?

— Сериал или пьеса. Они еще не уверены… — Она собиралась продолжить, но передумала и пожала плечами.

— Как интересно. Дай-ка мне посмотреть. — Он зажал во рту кусок тоста и, не спросив, вырвал у нее из рук стопку листов.