Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— Этот магазин просто обдираловка!

— О? — удивилась Корд.

— Да. — Он яростно жевал жвачку. Корд догадалась, что ему просто скучно. — Покупал здесь своему ребенку ноты для фортепиано, пока не вспомнил про «Амазон».

— Ужасно глупое отношение, — услышала она свой ответ, сказанный голосом Строгой Женщины. Он был моложе ее всего лет на пять, но все равно. — Там может быть и дешевле, но какова цена в долгосрочной перспективе? А?

Мужчина посмотрел на нее безо всякого выражения.

— Нет никакой долгосрочной перспективы. Этот магазин закроется через пару лет.

— И вам не все равно ? — набросилась на него Корд.

Он выглядел изумленным.

— Конечно, все равно. Почему должно быть иначе?

— Почему?

Почему? Корд поразилась тому, как внутри ее вскипает злость. « Потому что все вокруг неправильно !» — захотелось ей выкрикнуть ему в лицо. Малый бизнес разоряется, годы и годы профессионального опыта испаряются, и все это из-за крупных корпораций. Лорелея, владелица магазина, точно знала, какая струна для контрабаса вам нужна, или какой медиатор подойдет к вашей гитаре, но нет, нет, профессионализм не имеет значения, если дешевле покупать в «Теско», или на «Амазоне», или черт знает где-везде, где решит этот идиот, управляющий хедж-фондом, что водит огромную машину, блокирующую узкие лондонские улицы и выделяющую мерзкий дизельный выхлоп, которым дышат дети…

Дыши, Корд.

В большинстве случаев она находила в себе силы внутренне улыбаться, когда замечала, что превращается в ворчливую каргу, остервенело бичующую виноватых.

«Возьмите-ка пакетик для дерьма вашей собаки, — говорила она с широкой улыбкой, догоняя удивленных собачников, чьи питомцы гадили на улице. — Вы, должно быть, забыли свой, поэтому в этот раз я не пожалуюсь на вас».

Или: «Пожалуйста, не кричите на официантку-не ее вина, что у них нет миндального молока. Непереносимость лактозы продвигается неуклонно растущей индустрией здорового питания. Если вам не диагностировали аллергию, коровье молоко вам не повредит. На производство миндального молока уходит безответственно много ресурсов».

Или: «Эта мазня превосходно дополняет железнодорожный мост. Надеюсь, вы не станете возражать, если я укажу вам на ваши орфографические ошибки. Я собираюсь сделать несколько фотографий, поэтому снимите, пожалуйста, ваш капюшон, чтобы было видно ваше лицо. Нет, туда я не пойду, спасибо большое».

Однажды, когда маленький невзрачный мужчина в синей куртке-бомбере и джинсах начал тереться о Корд в автобусе, она просто отпихнула его, потом взяла за руку, подняла ее вверх и громко объявила: «Внимание, на борту извращенец! Как насчет пойти домой и потереться там о дверной косяк, неудачник?»

Двадцать мучительных секунд тот стоял абсолютно неподвижно, после чего выбежал из автобуса на следующей остановке, обозвав ее «проклятой жалкой шлюхой», на что Корд, в свою очередь, проорала: «Да! Да, черт возьми, это так, и мне плевать!» («Извращенец?» — спросила ее подруга Налах в наступившей неловкой тишине.)

А Корд и правда было плевать. В какой-то момент своего существования она просто перестала чувствовать неловкость. Жизнь становилась труднее с каждым годом, и жалость к себе легко могла свести с ума.

Но в эту субботу звонок прозвонил снова после того, как она проигнорировала его в первый раз, а затем затрезвонил еще, так долго и с такой решительностью, что ей начало казаться, что металлическое дребезжание износится до дыр. Отставив кофе и перешагивая через груды бумаг на полу, Корд осторожно вышла в коридор и нажала на кнопку домофона.

— Да? — спросила она пустоту.

— А-алло? — отозвался тонкий голос.

— Представьтесь, пожалуйста, — безучастно сказала она.

— Это Корделия Уайлд?

— Кто это?

— Так вы Корделия?

— Черт возьми! — ощетинившись, сказала Корд. — Представьтесь, и я скажу вам, здесь ли Корделия Уайлд. И должна вас предупредить, что ответом скорее всего будет «нет».

Последовала пауза, после чего голос произнес:

— Я ее племянница. Меня зовут Айрис Уайлд. Она не видела меня много лет. Я дочь Бена и…

— Да, — сказала Корд, прислонив лоб к домофону. Внезапно ее горло болезненно сжалось. Она смогла продолжить. — Я знаю, кто ты такая. Что тебе нужно?

— Папа попросил меня прийти, — сказала она уже громче. — Он говорит, что вы не отвечаете на его звонки. Он сказал, что нужно попробовать зайти. И бабушка просила меня кое-что вам передать.