Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— Послушай, я…

— Тетя Корди, пожалуйста!

Тетя Корди. Даже спустя столько лет это имя от нее не отстало. Она заморгала, прогоняя выступившие на глазах слезы, и выпрямилась в полный рост.

— Заходи. Третий этаж. Заранее извини за беспорядок, — сказала она, нажимая кнопку домофона.

Все, чего Корд когда-либо хотела от своей семьи, — это забвения. Забвения и уверенности в том, что они не узнали ничего из тех вещей, что видела и знала она, — и не могли даже подозревать об этом. В ожидании звука шагов на лестнице она лихорадочно оглядывала свое жилище, впервые пытаясь оценить его глазами незнакомца, и не видела ничего похожего на ту солнечную, уютную, элегантную квартиру, куда она въехала так давно, привезя с собой столько счастливых планов на будущее. Теперь в ее квартире обои отклеивались от стен, в одном оконном стекле виднелась трещина, а все свободные поверхности были завалены мусором, приведенными в порядок обломками несчастной жизни жертвы патологического накопительства: высокими стопками газет и нотами той музыки, которую она больше никогда не споет. Корд ждала гостью и лихорадочно прикидывала, есть ли еще время, чтобы спрятаться.

Я могу подождать в шкафу, пока она уйдет.

Айрис и Эмили были близнецами. Обе блондинки, одна с прямыми волосами и родинкой на щеке, похожей на сердечко, другая со спутанными мягкими кудряшками. Но это было двадцать один год назад, когда им только исполнилось по восемнадцать месяцев. В течение нескольких лет после смерти их матери Корд исправно отправляла им подарки на день рождения и рождественские открытки с туманными обещаниями наверстать упущенное, и, когда они уже достаточно подросли, чтобы рисовать, получала в ответ их детские рисунки, похороненные сейчас где-то в шкафу или в ящиках буфета. Несмотря на это, с тех ужасных последних выходных в Боски она их не видела.

Корд уставилась на свою племянницу сразу же, как только та появилась в последнем пролете лестницы. Это была та, что с родинкой. Она больше не была блондинкой-ее короткие волосы стали теперь угольно-черными. Глаза девушки подчеркивала черная подводка, ее обувь, джинсы, несколько слоев футболок, жилет и джемпер были всех оттенков черного, серого и белого. Из всего этого цветом выделялась только кораллово-красная губная помада. По ее гибкой фигуре и тому, как открыто, почти до озорства, она подалась вперед, чтобы пожать руку тете, Корд поняла, что она как две капли воды похожа на свою мать. Это будет сложнее, чем она думала.

Всего пять минут назад я пила кофе, читая туристический раздел и представляя все эти места, куда я никогда не попаду. Я смотрела в окно, гадая, пришла ли уже осень. Я собиралась полежать в ванной, а потом прогуляться по Вест-Энд-Лейн и побаловать себя стейком. Я собиралась сходить на тот концерт в церкви…

— Хочешь кофе?

Девушка кивнула.

— О, спасибо.

Корд села и жестом пригласила сесть Айрис, смахнув со старого потертого плетеного стула несколько партитур.

— Молоко?

— А у вас есть миндальное молоко?

Корд подняла брови.

— Нет. Неужели ты не знаешь?… — Начала она, но, прикусив язык, оглядела племянницу и вдруг увидела, как та бледна и как трясется ее рука, поднесенная к губам. Корд тут же забыла обо всем и порывисто тронула девушку за плечо.

— О, Айрис, я очень рада тебя видеть. Ты такая взрослая. Конечно же, да… Как дела у Эмили?

— У нее все хорошо. Она в Лос-Анджелесе, учится там на сценариста. Она хочет быть, ну, сценаристом. — Она состроила неловкую самоироничную гримасу.

— Твой папа тоже там, верно?

— Он только что туда уехал. А Лорен здесь. Она… она работает над чем-то, — сказала она. — Знаете Лорен? Она его жена.

— Не знакома с ней, нет.

— Она очень хорошая. В прошлом году заново отделала дом. — Айрис откашлялась. — Она хочет и Боски отремонтировать. Бабушка ей разрешила, до того, как она… Бабушка любит Лорен.

Ей были в новинку новые члены семьи, новые отношения между ними. Она плохо помнила свою мать в качестве бабушки. Кажется, та была на удивление хороша: терпеливая, веселая, бесхитростная. Это была милая сторона маминого характера, ее приземленная шотландскость и отсутствие эго, так расходившиеся с ее красотой. Корд обнаружила, что схватилась за живот — настолько болезненным стал приступ воспоминаний. Было ли ей больно? Хорошо, что ей нравится Лорен. Надеюсь, Бен с ней счастлив. Все, что ему нужно, — это любить кого-то…