Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— Как бы я хотела, чтобы все поскорее закончилось, — сказала она, сжимая его руку, когда они сидели на улице у переполненного паба «Клифтон» и пили крепкий сидр-это было первое место вне дома за долгие годы, где им удалось спокойно поговорить. — Представь: мы уже женаты, живем в нашей уютной квартирке и не нужно беспокоиться ни о чем, кроме друг друга.

Несмотря на это, Мадс хотела пышную свадьбу, что было совершенно нормально, хотя Алтея и не упускала случая заметить: в ее времена свадьбы ничуть не походили на цирк с конями — не то что сегодняшние. «Я выходила замуж в сером костюме из букле [179] Разновидность грубой ткани. , в ЗАГСе в Челси, без подружек невесты. Мы просто пообедали в клубе искусств и разошлись по домам, а тот костюм я носила потом еще много лет», — рассказывала она абсолютно всем, кто слушал, когда поднималась тема свадьбы. А обращаясь к Бену, добавляла: «Мадс затеяла пышную церемонию, потому что она думает, что так положено, а вовсе не потому, что ей на самом деле этого хочется».

Бен соглашался, но думал, что дело тут все-таки в чем-то большем. Лучше всего это обозначила Корд, заметившая, что свадьба для Мадс — это что-то вроде тематической вечеринки «Смотрите-ка, теперь я тоже член семьи!». Она сказала это достаточно резко, и все же Бен с трудом мог отказать ее словам в правдивости.

Итак, подружками невесты стали четыре старые подруги Мадс из школы, которых Бен никогда не встречал, да и сама Мадс почти не видела, и они обязательно должны были нарядиться в пышные платья из тафты и венки из гипсофилы [180] Растение с мелкими белыми цветами, часто используется в букетах. . Церковь выбрали огромную: достаточно просторную, чтобы вместить всех друзей мамы и папы по театру, и как раз подходящего размаха для голоса Корд, которая, хотя и категорически отказывалась быть подружкой невесты, петь неохотно соглашалась.

— Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня в твой день, — слабо сопротивлялась Корд их просьбам.

— А я хочу, — упиралась Мадс. — Чем больше людей смотрит на тебя, тем меньше их смотрит на меня. Я это ненавижу.

Прием должен был состояться в Марбл-Хилл-Хауз [181] Старинный особняк в Туикенеме, построенный в стиле раннего классицизма. , в нескольких сотнях метров от Ривер-Уок, а потом они собирались вернуться в дом его родителей, чтобы еще выпить и послушать музыку. Обед для близких друзей и семьи запланировали на следующий день. Бен сделал пометку — проследить, чтобы ребята из магазина поставили шампанское в погреб, но тут же задумался, хватит ли времени, чтобы оно охладилось. В конце концов режиссер внутри его решил, что будет лучше, если он встанет и сделает все сам — все равно спать больше не хотелось. Бен натянул джинсы и футболку и тихо спустился вниз, мимо вместительной гостиной — сцены, на которой разворачивались драмы бесчисленного числа вечеринок, а ныне тихой, серо-желтой в утреннем свете. В прихожей он надел свои старые резиновые сапоги, глядя на лестницу и огромное окно в задней части дома и снова вспоминая Мадлен. В первый раз она вернулась в Ривер-Уок всего несколько месяцев назад, и, так как они не очень часто бывали в Лондоне, слишком разволновалась.

— Я останавливалась здесь однажды вечером, перед тем, как отправиться по обмену во Францию, и запомнила, что дом очень большой. Но, господи, он же просто пугающе огромный! — ужасалась она, сжимая его руку, пока он вел ее с крыльца на кухню.

Что касается Бена, для него это был просто дом, где он провел большую часть своей жизни. Нельзя сказать, что он ненавидел его так, как школу, где надпись Huc Venite Pueri Ut Viri Sitis («Они приходят сюда мальчиками, но уходят мужчинами»), сделанная огромными буквами на воротах, приветствовала каждого прибывшего ученика. Нельзя утверждать и обратное — что он обожал его так же, как Боски, и грезил о нем, как делали все они, мечтая скорее прогнать скучные серые зимние месяцы и молясь о грядущем лете, чтобы скорее очутиться там… Нет, Ривер-Уок стал для него не более чем местом, где хранился его «Лего», где школьные учебники были аккуратно сложены в книжный шкаф в его комнате и где он спал большинство ночей. А когда он ушел из дома и поступил в Бристольский университет, он почти перестал вспоминать о нем и тем более приезжать. Проще было держаться подальше.

Шампанское оказалось в полном порядке в прохладном, влажном погребе, выкопанном под садом на заднем дворе. Не совсем понимая, чем бы ему заняться в столь ранний час, Бен пересек длинный, унизанный бусинками росы сад, и ноги сами привели его к воде. Было очень тихо, и, достигнув Темзы, он увидел, что речка совершенно неподвижна. Казалось, что плакучая ива провалилась под воду — такой гладкой, такой застывшей выглядела отражающая ее поверхность чернильно-черной реки. На другой стороне пылал в красных лучах восходящего солнца Хэм-Хауз [182] Особняк эпохи Стюартов в лондонском районе Ричмонд, одна из достопримечательностей британской столицы. . Бесшумно скользила по воде камышница [183] Камышницы — род водоплавающих птиц. . Где-то далеко лаяла собака. Бен сунул руки в карманы пиджака и глубоко, до дрожи, вздохнул.