Денис Коваленко - Татуированные макароны

— О! Чего это ты, — весело глянул Сеня на Виталия. — Ты хоть понимаешь, с каким ты человеком рядом идешь?

— Пошел ты знаешь куда! Дерьмо ты, а не человек.

— Во куда тебя понесло. Виталий, ты нездоров?

— Сам ты больной. Бездарность! — Виталий взорвался. — Говно ты, а не великий!

Сеня побледнел, кулаки его сжались, он уже собирался объясниться с Виталием от души.

— Здравствуйте, уважаемые, что шумим?

За руганью никто не заметил, как к ним подошли два сержанта милиции.

— Ваши документы, пожалуйста, — попросил один из них и добавил: — да вы, господа, пьяные. Вызывай машину, — обратился он к своему напарнику.

Ривкин тут же онемел, и добродушная улыбка появилась на его губах: мол, все нормально, все в порядке, никто не шумел и все абсолютно трезвые. Виталий, указав на Ривкина, отрекомендовал его как одного из известнейших художников России. Сеня не стал этого отрицать, он даже пригласил милиционеров к себе в мастерскую.

— Все это хорошо, — согласился один из милиционеров, — но документы ваши покажите.

— Ну, зачем мы вам нужны? — совсем обречено спросил Ривкин.

— Работа, господин художник, ничего не попишешь, — развел рукам милиционер. И вдруг крикнул: — Семен, дуй за ним. Вот сученок волосатый!

Только показался патрульный УАЗик, Виталий вдруг сорвался с места и побежал.

…Его давно уже не преследовали. Медленно шел он дворами — куда? Он и сам не знал.

«Как будто ничего и никого не было, — думал Виталий, — ничего и никого. Два дня бури и вновь затишье… словно сон», — и так ему стало тоскливо от всего этого, что, остановившись, он задрал голову и зло прошипел, сверля взглядом небо:

— Радость, где ты? Ты вообще существуешь?

И только сейчас Виталий обратил внимание, что на нем заляпанные масляной краской штаны и рубашка с коротким рукавом, и к тому же, с дырой с левой стороны, под мышкой. Заметив все это, он сразу почувствовал неловкость и… холод. Все еще оглядываясь, он заторопился к клубу.

Когда он вошел в Клуб юных техников, ни директора, ни Лены там уже не было. Провожаемый любопытными детскими взглядами, машинально тронув дверь своего класса и ничуть не удивившись, что она заперта, Виталий прошел в кабинет авиамоделизма.

— Вернулся, герой, — с сожалеющей иронией смотрел на него Игорь Иванович, и сразу протянул ключи от класса рисования.

— На, иди переоденься и занеси мне ключи. А как ты хотел? — отвечал он, смотря в растерянное лицо Виталия. — Ты знаешь, я против тебя ничего не имею, но лишние проблемы с нашим наистрожайшим Борисом Борисовичем мне, сам понимаешь. Да ты не горюй — обнадеживающе потрепал он Виталия за плечо. — Ты же его знаешь — поорет, воздух посотрясает и остынет. Завтра к одиннадцати подходи, он сказал, что будет тебя ждать. Ты ему не противоречь, соглашайся со всем, и кайся, он это любит. Образуется, — вновь уверил он Виталия. Виталий лишь обречено отмахнулся.

Через пятнадцать минут он вернул ключи Игорю Ивановичу и вышел из клуба. Где ему сегодня ночевать, он не знал.

Черкасов, уже порядком успокоившись, шел к Жене. Ему не терпелось поделиться с кем-то своим открытием, и к тому же: «Мне нужны соратники», — радостно размышлял он. — «Ничего-ничего, Женек, прорвемся. У меня уже есть план; за мамашу свою можешь не беспокоиться. Главное — есть идея».

Пожалуй, если бы Жени не оказалось дома или случись еще что-нибудь, что заставило бы Сашу остыть и спокойно дожить до следующего утра… пожалуй, ничего бы большего и особенного не произошло. Саша был той внезапно и яростно увлекающейся натурой, что не сделай он сию минуту, завтра — что вернее всего — все то, о чем сегодня с такой горячностью он мечтал и считал, что ничего важнее в жизни и быть не может — стало бы для него ничем. Но сейчас, в пылу, одержимый своим открытием, он обязательно должен был что-то сделать, в подтверждение своей, родившейся в пылу идеи.

И Женя оказался дома.

Открыв дверь, Женя на секунду остолбенел. Что он только не думал, лежа в слезах на диване. И увидев Сашу, он даже обрадовался, но где-то, в глубине души — блеснувшая в его глазах радость мгновенно сменилась тревогой при виде ошалевших, затягивающих своей карей глубиной глаз.

— Что, не ждал? — с нахлынувшим с новой силой возбуждением, при виде Жени, заговорчески спросил Черкасов и, значительно подмигнув, прошел в квартиру, заставив Женю посторониться.

— Где моя мама? — в спину, тихо и, к удивлению, твердо спросил в ответ Женя.