Денис Коваленко - Радуга в аду

В этот день, впрочем, как и всегда днем, в подвале было не многолюдно: Малек, тот самый, худенький, чуть заметный мальчонка, который уже давно перестал учиться в школе и внимать бесплодным требованиям учителей, (родителям его было все равно), целыми днями Малек был возле Игорька; сам Игорек, уже вторые сутки безвылазно сидевший за компьютером, да Серега, за чьим компьютером и сидел Игорек.

Серега уступил. Повод оказался самым обычным: Серегина мать уехала в деревню (что-то случилось с бабушкой), на целую неделю оставив хозяйство на сына. Серегин отец работал, уехать не мог, но все еще был увлечен мыслями о сестре и машинке, и пил, не просыхая, к тому же, поэтом был, словом, не до компьютера ему было, он и не заметил его, как и не было. Это и стало поводом. Игрек недолго разводил Серегу: «Всего на пару дней, чего случится с твоим компьютером? Ничего не случится. Приедет мать — компьютер будет на месте». Тошно было Сереге, противно — противно за свою слабость — согласился он. Сам и помогал перенести компьютер в этот… подвал. И сам, хотелось ему — нет, теперь безвылазно сидел, караулил , хоть и понимал, что — все. Он за эти два дня и не подошел к нему — к своему компьютеру; хотя, какой же он теперь его… э-эх. В тихой самоуничижающей ненависти, глядел он на широкую напряженную спину Игорька, глядел, и тихо ненавидел; как Игорек строил города и завоевывал земли магов и чудовищ.

Было часа три, когда в подвал спустился Денис, тот самый длинноволосый, в кожаном плаще, которого парни прозвали Аферистом.

— Как я понял, партия в шахматы отменяется, — поздоровавшись, риторически произнес он, сев на диван, и, каким-то несвойственным ему, удрученным взглядом, рассеянно наблюдал за действием, происходившим на экране.

— Типа того, — оловянно глядя в монитор и щелкая мышью, ответил Игорек.

Денис глянул на понурого Серегу, на равнодушного, притулившегося возле Игорька Малька, совсем от чего-то уставшего и только и курившего, уже, видно, осточертевшие ему сигареты — делать больше было нечего. Игорек деликатно не давал играть, всецело заботясь о здоровье молодежи: а то и зрение портится, и облучение, так неполезное юношескому организму, словом, причины были самые благонамеренные. А так, зря пялиться в монитор — скучно, надоело, вот, если бы он сам, тем более, ему больше гонки нравились, где машины скоростные, а все эти придурки в доспехах, по стрелке блуждающие по экрану… Да, и когда сражались — одно название: стояли друг против друга, руками взмахивали — все по очередности, не бой, а сеанс психотерапии. А что такое сеанс психотерапии, Малек хорошо знал — пытались его лечить и от бродяжничества, и от алкоголизма. Так что, не нравилась ему эта замороченная игра, скучно. Он и в монитор не глядел, хотелось, но… чего ради, душу только травить; глядел в потолок, теперь, вот, на Афериста, хоть что-то новенькое. Денис закурил беломорину, угостил Малька, тому хоть какое-то разнообразие.

— Народ какой-то безбашенный пошел, — произнес Денис все в той же удрученной задумчивости. — Только что вот, история со мной случилась. В магазин иду, два пацаненка стоят, видно, что пацаны еще, лет четырнадцать, рослые, правда, акселераты; один вроде, так, взгляд нормальный, да и сам, видно, не отчаянный, обычный. Другой же… взгляд дерзкий, стоит, руки в карманах, шапка на затылке. — Есть пять рублей? — и тон, точно я должен ему, точно я вот обязан отдать ему эти пять рублей. И, главное, пацан — пацаном, ребенок еще. Говорю: — Нет, — даже усмехнулся, до того вид его крут был. Прошел мимо, а внутри так вдруг и перевернулось: неужели я выгляжу так, что какой-то мальчишка, вот так, нагло, у меня деньги спрашивает.

— А ты бы ему еще и ключик от квартиры, где деньги лежат, предложил, — усмехнулся Игорек, а вслед и Малек, Серега не усмехнулся, ему вторые сутки не до смеха было.

— Не до этого мне было, не до юмора, — ответил Денис, — злоба меня вдруг разобрала. Обратно, по той же дороге возвращаюсь, стоят. Думаю, ну, только спроси. И спросил же, все тем же тоном: «Ну, чего, нашел пять рублей?» Все, решил — удавлю гаденыша. В упор подошел к нему, говорю: «Ты почему со мной таким тоном разговариваешь, тебя, что, в школе вежливости не учили?» — он, казалось, только того и ждал: «Не учили, и чё — поучить меня хочешь?» — Игорек усмехнулся, следом, как зеркало, Малек. — Я остолбенел, — Денис и сейчас, точно остолбеневший пересказывал все это: — Смотрю ему в глаза, в упор, (мы с ним почти нос к носу стояли), спрашиваю, а у самого взгляд — порвать его готов: «Тебе сколько лет?» «Шестнадцать, и чё?» — «Да ни чё », — говорю, (а самого от этого и чё ? в дрожь бросило, вот, думаю, гаденыш), — «ты что, не знаешь, что с людьми, если обращаешься к ним с просьбой, здороваться надо? И есть такое слово, как пожалуйста — ты не знал?» — и что он мне ответил? Просто потрясающе ответил: «Ты мне незнакомый человек, чё я с тобой вежливичать буду?» — и второй поддакнул: «Да, мы не знакомы, чего с тобой здороваться будем, и пожалуйста еще говорить?» — «А останавливать незнакомого человека и деньги у него таким тоном спрашивать, это можно?» — спрашиваю, а у самого кулаки сжались, секунда — и убил бы обоих.