Денис Коваленко - Хавчик фореве...

— Конечно, — кивала Людмила, — идем. — И, вдруг вспомнив обо мне, взяла меня за руку. — Идем. — И бомжу кивнула: идем.

— Ну, я с вами… нет… я это… — скромно потупившись, отказался бомж.

— Как хочешь. На вот тебе, — Людмила вручила ему сторублевку, — выпей за меня.

— Это пожалуйста. — Бомж поклонился ей. Втроем мы пошли в зал ожидания, где размещались игровые автоматы.

— Он же сейчас тебя на деньги раскрутит. Он этого добивается…

— Ну и что? — перебила она меня. — Ты ведь тоже меня раскрутить хочешь. — Говорила она это кокетливо и даже подмигнула мне. Силой я потащил ее вон из вокзала. С другой стороны ее тянул за руку продавец.

— Иди отсюда, я тебе сказал, — рявкнул я ему. — Иди, я сказал. Что, не понял? — Я замахнулся. Не знаю, что нашло на меня, но я ударил бы его, если бы он не отпустил ее руку. Он отпустил и, что-то зло прошептав в мою сторону, отстал. Я быстро вел Людмилу подальше от вокзала.

— Ты чего себе позволяешь? — Она сопротивлялась, даже ударила меня кулаком в плечо. Вдруг обхватила меня за шею и поцеловала в губы. — Я люблю тебя. Ты такой сильный. Такой настойчивый. Я тебя хочу. Идем, куда ты хочешь. Вон — пошли в кафе. — И она потащила меня к дверям кафе.

Было за полночь, я изрядно нервничал. Людмила приставала ко всем, всех хотела расцеловать, угостить, ублажить, хотела, чтобы все интересовались только ею. Мы уже сидели за общим столом в компании каких-то бандитов. Людмила со всеми хотела выпить на брудершафт. Порывалась залезть на стол и станцевать танец живота. Я чувствовал себя полным идиотом. Но решил идти до конца.

— Пойдем домой. — Я крепко взял Людмилу за руку, пора было убираться. На меня и так уже косо смотрели, а желания связываться с этими детинами у меня не было.

— Никуда я не пойду. — Она вырвала руку.

— Иди, брат, отсюда, — махнул мне рукой невысокий коренастый мужичок с абсолютно бандитской рожей.

Вдруг парень, сидевший слева от меня, показал коренастому жестом, что, дескать, все нормально, и, бесцеремонно подхватив Людмилу под мышки, буквально выволок ее на воздух, я следом.

— Бери такси и увози ее отсюда, — сказал он мне серьезно. Я, право, не ожидал. — Пьяная баба — хуже некуда, — продолжал он. — Сам в такой ситуации был, так что понимаю. Вон такси. — Он указал на машину, припаркованную у обочины. — Ну все, удачи.

Я пожал ему руку.

— Я не хочу никуда ехать, — пьяно сказала Людмила, вдруг ее повело, парень вовремя подхватил ее.

Вдвоем мы довели Людмилу до машины. Усадили ее на заднее сиденье.

— Все, счастливо, — махнул мне парень и вернулся в кафе.

Я назвал таксисту свой адрес. Благо на такси деньги у меня остались.

— Я тебя очень люблю… и очень хочу, — прошептала Людмила, ткнувшись лбом мне в плечо. Через минуту она уже спала.

Мы подъехали к моему подъезду. С трудом, с помощью водителя я довел Людмилу до лифта. Кое-как втащил ее в квартиру. Грохнувшись на диван, она пыталась что-то говорить, делала какие-то движения, вскидывала руки, призывая кого-то или прогоняя. Я лег рядом. Людмила тут же прильнула ко мне, успокоилась и уснула.

Аккуратно убрав ее руку со своей груди, я поднялся с дивана. Захотелось пить, я вышел на кухню. Напившись, подошел к окну и уперся лбом в стекло. Совсем рядом тихо стояли березы, рукой можно дотянуться до их листьев. Я открыл окно. Вдруг стало так муторно, голова закружилась; зажав ладонью рот, я выбежал в ванную, где меня и стошнило. Нос забился, дышать невозможно; как рыба, я хватал ртом воздух, опершись о край ванны. Наконец я отдышался, открыл воду и сунул голову под теплый душ. Стало легче. Я сидел на краю ванны. Там, в комнате, на диване спала девушка. Кто она, чем занимается, я так и не понял. Она говорила, что работает журналистом, уверяла, что художница, что закончила исторический факультет… А собственно, важно ли это? Я решил, что не важно.

Вернувшись в комнату, я сел на диван. При свете луны лицо ее было особенно красиво: курносый носик, пухленькие губки, лишь шрам на левой щеке, но он ее нисколько не портил. А ведь она безумна, уверял я себя, рассматривая ее лицо. Впрочем, я и сам безумен. Мне почему-то стало приятно от этой мысли. Я лег рядом и, обняв ее, уснул.

Уже под утро, проснувшись, я не выдержал, разделся, раздел Людмилу и овладел ею. Получилось долго и бестолково, она все время воротила лицо, морщилась, наконец сказала: «Когда же ты кончишь?» Желания как не бывало.

— Сходи лучше за пивом, — не открывая глаз, сказала она.

— У меня нет денег.