Денис Коваленко - Хавчик фореве...

— Я зайду к тебе вечером? — спросил я.

— Позвони сначала, там видно будет. Ну все, счастливо. — Он пожал мне руку. — Женечка! — позвал он. — Сделай дяде ручкой, мы уходим.

— Пока, Кавченко! — Женечка помахала мне рукой.

«У каждого свои проблемы», — думал я, спускаясь в метро. И вдруг мне стало даже совестно за свою недавнюю трусость в ситуации с Оленькой. Такие ничтожные страхи из-за того, что… из-за ерунды. Надо же нагородить в голове черт-те что. Впрочем, проблема Морозова, по правде, меня не тронула, единственно — моя собственная проблема стала ничтожна, я даже решил позвонить Оленьке, поговорить с ней… В конце концов, узнать, что она там надумала после вчерашнего. Хотя и это все ничтожно. Все ничтожно… Я был пьян, мысли мои текли ровно, и все теперь мне казалось ничтожным и мелким.

Оленьки дома не оказалось. Услышав дружелюбный голос ее матери, я окончательно убедился, что вчерашняя сцена — ничтожное недоразумение.

В девять вечера я позвонил Морозову. Судя по голосу, он был абсолютно пьян.

— Достали. В один день — не квартира, а плодоовощная база! Я эту старую дуру придушу, я заставлю ее сожрать все эти мандарины с кожурой! Дура безмозглая! Идиотка! — орал он. — Приходи, какая мне теперь разница, — сказал он и повесил трубку.

Не задерживаясь, предвкушая скандал, я быстро собрался и отправился к Морозову. Он встретил меня без халата. В джинсах, рубашке, обутый, открыл он мне дверь.

— Проходи, можешь не разуваться — тут видишь какой бардак.

Коридор был жутко затоптан. Из двух ближайших комнат доносился яростный рыночный фруктовый запах. В комнатах молча копошились несколько человек.

— Что, совсем рехнулась?! — кричал Морозов на мать. — Смотри, что ты из отцовской квартиры сделала! Идиотка!.. Проходи, — указал он мне на свою мастерскую. — В один день засрали квартиру… хоть в милицию иди. Вот идиотка! — Он рухнул на диван. — Приехали — никогда не жил в коммуналке, теперь пожалуйста — по полной программе! Теперь… Тут же везде мои картины! — В бессилии, в полной растерянности он смотрел на меня. — Теперь я вынужден эту ночь ночевать здесь. — Вдруг вскочив, он вышел в коридор и заорал: — Если хоть одна блядь тронет мои картины!!! Вы слышите меня, дети гор? — Никто ему не ответил. — Я вас выселю на хуй отсюда — завтра же, с ментами. Вы слышите меня?!! — Вернувшись в комнату, он вновь рухнул на диван. — Е-мое, — произнес он тихо, — мало того что она впустила их сюда, она их зарегистрировала на этой жилплощади. Она сделала им регистрацию, идиотка. Сходи за водкой, у меня сил нет, — попросил Морозов; поднявшись, он подошел к книжному шкафу, достал оттуда коробку из-под конфет. — Блин, рубли кончились. — Он протянул мне стодолларовую купюру. — Вот, разменяй и возьми водки, хорошо?

— Хорошо, — сказал я, взяв деньги.

Странное чувство овладело мной, когда я их взял.

Неторопливо спускаясь по лестнице, я невольно думал о… казино. Взять бы и… в казино сейчас. Не знаю, но я был уверен, что выиграю; именно сейчас, когда я держал в руке эти деньги, я был уверен, что выиграю. «Нет, Максим, — говорил я себе, — так нельзя… Выиграешь — не выиграешь, но так нельзя».

Разменяв деньги и купив водки, я вернулся. Морозов открыл мне дверь; войдя в свою комнату, он сел на диван.

— Вот. — Я поставил на стол водку, положил сдачу, всю до копейки, даже назвал Морозову сумму сдачи и… чек ему показал.

— Ты издеваешься? — посмотрел на меня Морозов.

— Нет, — вдруг разволновавшись, произнес я. — Я так…

— Да перестань ты, — отмахнулся Морозов.

Негромко играл магнитофон. Пел Джим Моррисон. «This is the end, — мягкий, завораживающий баритон, — my only friend, the end».

Морозов пил молча, слушая музыку, в квартире было тихо. Пахло краской. Казалось, все как всегда. И вновь мною овладело недавнее странное ощущение: что бы я сейчас ни совершил, все получится. Я ходил по комнате, вслушиваясь в звуки музыки, сам не понимая, что со мной происходит; чувствовал, что все, что ни произойдет, будет успешным и правильным. Главное — правильным.

— Что ты ходишь как заведенный? — не выдержав, спросил Морозов.

— Не знаю, не знаю, Миша. Но уверен: сегодня случится. Сегодня… я чувствую. Я не могу это объяснить. Я только чувствую. — Пока я это говорил, перед моими глазами переливалось огнями казино. «Мне нужно в казино. Судьба. Мне нужно…» — бормотал я, точно одержимый.

— Сегодня уже достаточно всего случилось, — устало произнес Морозов. — Слушай, Кравченко, может хватит на сегодня историй? Да сядь ты наконец. Совсем голову закружил. Пойду поблюю, что ли. — Морозов поднялся с дивана и, пошатываясь, вышел из комнаты.