Денис Коваленко - Хавчик фореве...

Не знаю, что двигало мною… Как только Морозов вышел, я с повадками заправского ворюги вытащил из шкафа конфетную коробку, вынул оттуда две стодолларовые бумажки, засунул в карман джинсов, положил коробку туда, где она лежала, достал с полки альбом итальянской живописи и, отойдя от шкафа, как ни в чем не бывало стал неторопливо рассматривать репродукции. Вернувшись, Морозов вновь повалился на диван.

— Полегчало? — спросил я.

— Нет, — лаконично ответил Морозов и, заметив в моих руках альбом, сказал: — Вот, хоть делом займись.

Захлопнув альбом и поставив его на место, я сел на краешек дивана, тронул Морозова за ногу и произнес, к своему удивлению заметив, что произнес ровно и непосредственно:

— Пойдем проветримся. — Словно со стороны я слышал сейчас свой голос, размеренный и равнодушный. — Голова трещит, — говорил я, — спать неохота. Пойдем проветримся.

— Не хочу, — ответил Морозов. — Замок еще не вставил, у меня в шкафу тысяча двести долларов. Так что никуда я не пойду.

— А я хочу прогуляться, — не дрогнув, сказал я, выпрямился и невольно тронул задний карман джинсов.

— Счастливо. — Морозов протянул мне руку.

— Пока. Я, может, скоро вернусь. Уверен — скоро вернусь. Должно случиться.

— Ну-ну, — сказал Морозов, странно посмотрев на меня.

— Ты дверь закроешь?

— Конечно. — Поднявшись, он неохотно вышел в прихожую и закрыл за мной дверь.

Я шел в казино.

Сейчас меня нисколько не беспокоило, что я в джинсах и джемпере с широким треугольным вырезом во всю грудь на голое тело. Я был пьян, решителен и уверен в себе.

Я уже ничего не замечал, ни во что не вглядывался и не помнил ничего, что было минуту назад. Я был буквально очарован.

8,17, 26 — рука моя ставила фишки только на эти три квадрата; она хватала фишки из все выраставших передо мной столбиков, хватала сколько влезало в ладонь и небрежно расставляла по трем черным квадратам: 8, 17, 26. Эти числа я наметил себе, еще когда в тоске ходил мимо казиношных павлинов.

— Двадцать шесть, черное, поздравляю вас, — слышал я голос, и возле меня вырастал новый столбик из фишек. — Семнадцать, черное… поздравляю… Восемь, черное… Поздравляю вас с выигрышем…

— Молодой человек, ведите себя спокойнее. — Это уже другой голос, вовсе не приятный. Я резко обернулся. — Ведите себя спокойно, молодой человек. — Что-то большое в белой рубашке. Я не понимал, чего он от меня хочет.

— Я выиграл. Я выиграл!.. Я… выиграл!!! — возопил я, вскочив со стула.

— Вы мешаете другим игрокам. — Что-то тяжелое опустилось мне на плечо.

Я опять обернулся. Большой плотный человек в белой рубашке.

— Что? — Я смотрел на него, не понимая.

— Вы слишком шумите. Мешаете другим игрокам. Я вынужден попросить вас покинуть зал.

— Как?! — выдохнул я испуганно, невольно накрыв столбики фишек ладонями.

— Возьмите ваш выигрыш, я провожу вас к кассе, — крайне сдержанно произнес человек в белой рубашке.

— Да, да, конечно, — сказал я, рассовывая фишки по карманам. Но их оказалось так много… Держа фишки в горсти, крепко сжимая их в ладонях, ничего не соображая, я стоял возле маленького окошечка, в котором горел неприятный яркий свет, и, слыша сквозь туман: «Поздравляю вас с выигрышем», — видел, как из окошечка появляются пачки тысячерублевых купюр. Сколько?.. Ничего не понимая, я хватал их и торопливо запихивал в карманы джинсов.

— Вас подвезти?

— Да, конечно. — Суетливо, то и дело ощупывая карманы, я таки сел в машину.

— Большой выигрыш?

Я обернулся. Какой-то мужчина.

— Да, да-да, — пробормотал я.

— Куда едем-то?

— К Морозову.

Мужчина вопросительно посмотрел, как показалось, прямо мне в глаза; похоже, он даже нагнулся ко мне.

Отстранившись, я отчетливо назвал адрес Морозова.

— Подождите меня, — сказал я водителю, сунул ему горсть денег. И, чуть не врезавшись лбом в дверь подъезда, набрал номер квартиры Морозова. — Открывай, — сказал я.

— Чего это ты?

— Откры…вай. — Я буквально задыхался.

Дверь открылась. Забыв о лифте, я не заметил, как добежал до восьмого этажа. Выматерившись, спустился на пятый, где была квартира Морозова, и, припав руками к двери, вдавил кнопку звонка. Дверь открылась так неожиданно, что я ввалился в прихожую. Поднявшись с колен, все еще задыхаясь, я стал тут же, в прихожей, выворачивать карманы, вываливая на пол смятые купюры.

— Ты где все это взял?

— Миша, — поднимая деньги, я подносил их к его лицу, — Миша, смотри, это деньги!